желательно, чтобы Вас здесь не было. Иначе (разумеется, поводом станет что-то иное) будет проведено повторное голосование, и меня снимут с должности, а бюджет больницы сократят.
Я скептически оглядела Флара и изящно изогнула бровь, выражая все, что думаю по этому поводу. А для усиления эффекта еще и потрескавшуюся плитку сковырнула ногой и поджала губы. Нет, поверить в то, что Ник способен на это, я могла. Но в то, что доктор вот так просто прогнется, да еще после вчерашнего, – нет!
Взяв его руку в свои, доверительно обратилась к нему:
– Боитесь открытой конфронтации? Считаете, что мне здесь не место? Скажите прямо – от ваших слов зависят мои дальнейшие действия.
Молчание затянулось. Флар всерьез раздумывал над моими словами. Поднявшись, он отошел в сторону и посмотрел на меня с непередаваемым участием.
– То, что вы делаете, – благо. Но благо временное, исходящее от одного человека. Ваши изыскания направлены только на Вас. Вашими открытиями нельзя поделиться с другими. Рано или поздно Вы уйдете, а больница продолжит работу. И от отношения с властями будет зависеть наше дальнейшее благополучие…
– То есть Ваше. Ведь если сместить неугодного главу, отношения начнутся с чистого листа. Даже более того, гарантирована лояльность нового в противовес Вашему бунту. Понимаю, – замечаю проницательно, оглядывая доктора. – Предлагаю пока поставить эту ситуацию на паузу. Я поговорю с Никлосом, и мы поглядим, что из этого выйдет. В любом случае мои действия сейчас приносят пользу. Пускай в хирургии мои навыки и оставляют желать лучшего, однако для детей я – спасение. И этого даже король не в силах отменить.
Флар согласился с моими доводами. У него не было иного выхода, ведь он невольно оказался меж двух огней. Он и не подозревал, что до этого может дойти, когда с месяц назад я появилась на пороге больницы.
Детское отделение, как и всегда, встретило громкими, возбужденными голосами. Сегодня не было новых поступлений, а нынешние детишки шли на поправку, а некоторых уже выписали домой, к родным. Сирот, как я и планировала, на днях переведут во дворец. Эта часть плана удалась. Думаю, мне удастся до конца прогнуть Совет Женевры, а Милан, являясь женой канцлера, должна помочь довершить начатое.
– Как наша малышка? – спрашиваю маленькую, щуплую девочку, зарывшуюся в не по росту большое одеяло и таращащуюся на меня огромными карими глазами.
Пока Месария развлекала остальных детей, я остановилась возле самой пострадавшей и зашуганной девочки, одной из двух, кому вчера помогла. Ей было явно лучше, но она оставалась бледненькой и до сих пор не вымолвила ни слова. А на мои протянутые конфеты никак не отреагировала – просто продолжала таращиться, пряча часть лица под краем одеяла.
– Такая большая и такая немая. Как рыбка, правда? А ты знаешь, что есть рыбы, которые умеют разговаривать? Да-да, прямо как люди! – продолжаю говорить дружелюбно, а сама отправляю в рот одну из конфет. В руках остается
