жизни.
– Ого! И как этим пользоваться?
Отец закатил глаза и ответил:
– В мое время были только такие.
– Пап, не начинай, а?
Он улыбнулся и принялся объяснять. Дело в том, что здесь были запрещены телефоны или любые другие программируемые устройства. Музыку слушать было можно, но только с плеера, который проигрывает диски. До этого я даже не знала, что такие существуют.
Отец привез мне свой старый, но наушники взял новые. Было приятно, что он обо всем позаботился. Когда папа показывал мне, как открывать дисковод и воспроизводить песни, я спросила:
– А диски взял?
– Ну, конечно, взял.
– Как я просила?
– Не все получилось достать, но большинство да.
Я стала копаться в них в надежде увидеть самые желанные…
– Где «Нитл Граспер»? – возмутилась я.
Папа устало вздохнул. Я никогда специально не слушала эту группу, но сейчас мне было жизненно необходимо услышать голос Тома.
– Я привез все альбомы, – сказал он, в то время как я увидела нужные обложки.
– Спасибо, пап! – Я улыбнулась.
Немного помедлив, обняла его. Он погладил меня по голове и сказал:
– Белинда, я очень хочу, чтобы ты справилась. Не забивай свою голову ничем лишним, прошу тебя, думай только о выздоровлении.
Я отстранилась от него и неловко кивнула.
– Ты же знаешь, что наркомания не лечится. – Попыталась перевести тему. – Болезнь может только уйти в ремиссию.
Отец поджал губы. Наверное, он подумал, что я, как обычно, ничего не поняла, но это не так. Папа не хотел, чтобы я вспоминала о Томе. А я не могла о нем не думать. Я буквально жила только благодаря мыслям о нем. Мне было больно, но я изо всех сил держалась за мгновения, что у нас с ним были. Я не могла его отпустить, наверное, умерла, если бы сделала это.
– Ты по-прежнему слушаешь его песни? – спросила миссис Томпсон.
– Да… – протянула я, – каждый день.
– И что ты чувствуешь?
Я опустила голову и снова посмотрела на свои пальцы. В горле и глазах закололо. Когда дело касалось Тома, я начинала плакать.
– Мне больно, – ответила тихо, – мне очень больно. Я сделала ему столько дерьма, что не могу об этом думать…
Слезы полились из глаз, и я всхлипнула. Потом выдавила из себя:
– Простите…
– Ничего страшного, – ответила миссис Томпсон и протянула мне коробку салфеток.
Я взяла, но лицо все равно вытерла руками.
– Что ты сделала Тому? – спросила она.
– Я была ужасной эгоисткой… Вообще не думала о нем, о его чувствах, о том, как ему сложно… Я просто хотела, чтобы он был мой, мне нужен был этот сумасшедший кайф рядом с ним. А что происходит с Томом, мне было неважно.
– Но ведь быть эгоистом – нормально.
– Не до такой
