style="font-size:15px;"> «Белинда, Белинда, Белинда!»
Кто-то фотографирует меня со вспышкой совсем рядом, и я щурюсь от боли в глазах. Придя в себя, тоже беру у кого-то маркер. Люди тянут ко мне руки, и на каждом листе я оставляю свое имя. Сумасшествие. Этого просто не может быть. Зачем им это надо?
Том переходит на другую сторону, утягивая меня за собой.
– Ты в порядке? – спрашивает он, заглядывая в лицо.
– Да, да… нормально, – слегка запоздало киваю я.
Наклонившись, он целует меня в губы. Толпа взрывается. Я замираю и даже, кажется, округляю глаза. Снова крики, вспышки… Я беру Тома за руки, которыми он придерживает меня, и углубляю поцелуй. Плевать. Не могу и не хочу сопротивляться, ведь мне это нравится.
Потом Том дает еще пару автографов, мы с ним вместе фотографируемся с несколькими фанатами и запрыгиваем в машину. Я, Том и Джефф садимся рядом, напротив – Марк, Бен и мой отец.
– Черт… как же я рад! Я просто не могу усидеть на месте! – Бен вертится на кресле, улыбается, у него блестят глаза.
Азарт после выступления все еще плещется в крови.
Том тянется к Бену и бьет его по колену:
– Это был охрененно крутой концерт, чувак!
Марк активно кивает:
– У меня до сих пор бурлит кровь!
Я обкусываю ногти, уставившись в окно. Смотрю, как беснующиеся фанаты остаются позади, и очень медленно осознаю, что сейчас произошло.
– Не стоило вам целоваться у них на глазах, – говорит отец, отвлекая меня от окна.
Он окидывает нас с Томом недобрым взглядом, отчего сердце подскакивает и переворачивается. Неужели он все слышал?
– Зачем они просили меня сфотографироваться? – резко перевожу тему я.
В салоне раздается легкий смех.
– Ты теперь тоже звезда, киса, – Бен подмигивает мне и вальяжно раскидывается в кресле.
Я смотрю на Тома.
– Ты ведь моя девушка, – говорит он так, будто это правда, – ты им интересна.
– Я все равно не понимаю, зачем им это надо. Я никто.
Бен морщится, а Марк усмехается:
– Ох, Бельчонок. Не думай. Наслаждайся.
«Нитл Граспер» начинают хихикать. Взглянув на отца, я вижу, что он не следит за ходом разговора, а пристально и как-то озлобленно смотрит на Тома, а тот либо не замечает этого, либо игнорирует.
Не желая видеть разгневанного отца, я отворачиваюсь обратно к окну. Если папа знает, что случилось между нами, то мне понятна его реакция, а если нет… тогда я не понимаю, что случилось.
Мы доезжаем до отеля, но «Нитл Граспер» возвращаться в номера не собираются. Они высаживают меня, а сами отправляются на афтерпати. Отец уезжает с ними, и мне остается только гадать о его чувствах.
Оставшись одна, я готовлюсь ко сну. В солнечном сплетении поселяется липкая и вязкая тревога, будто я извалялась в грязи. Душ не помогает почувствовать себя чистой. От этого не отмыться.
Глава 8
Я
