видимо, думает по-другому.
– Теперь я хотя бы понимаю, что к чему.
– Что случилось, то случилось.
Я сжала челюсти и посмотрела в сторону, пытаясь сдержать слезы. Слышать о своей жизни, как о чем-то просто «случившемся», – невыносимо.
– Я не знаю, как ты будешь дальше, – сказала мама, – если продолжишь так жить, сопьешься вместе со своим папашей и кучкой его рокерских выродков.
– Я на реабилитации, как ты и хотела, что еще надо? – тихо спросила я.
– Это не реабилитация, это каникулы в Майами. Полное здание таких же избалованных мажоров, как и ты, которых все жалеют и облизывают. Нахождение здесь тебе не поможет.
Мне хотелось уйти, но я не могла. Мне хотелось послать ее, но я не могла. Мне хотелось не обращать внимание на ее слова, но и это я не могла. Только сложила руки на груди и посмотрела на нее со всей злостью, что была во мне.
Лицо мамы осталось безэмоционально, но я привыкла. Она облокотилась на спинку стула и вздохнула.
– Ты безнадежна, и я пытаюсь хоть что-то с тобой сделать. Всю жизнь пытаюсь, но ты воспринимаешь это как издевательства.
Я закусила губу, а мама скрестила руки на груди и продолжила:
– Вы с отцом сделали из меня самого худшего злодея на свете. И, как обычно, у вас во всем виновата я.
– Ты… – я запнулась, потому что не могла понять, что из огромного вороха мыслей хочу сказать. Мама перебила меня:
– Я всегда хотела сделать из тебя нормального человека. Если бы не твой отец и его влияние на тебя, у меня бы получилось. И, может, тогда ты бы не сидела сейчас здесь и не тратила полгода своей жизни, просто чтобы перестать быть животным.
Я почувствовала злость таких масштабов, что мир вокруг схлопнулся и перестал существовать. Кроме меня, матери и этой злости больше ничего не осталось.
Она еще что-то говорила, но я не слышала. Немного совладав с собой, я сказала:
– Знаешь что, мам? Я не хочу тебя знать. Я не хочу тебя видеть, не хочу с тобой общаться. Я бы предпочла вообще забыть о том, что у меня есть мать. Не собираюсь больше терпеть это. – Вздохнула и, не дав ей вставить слова, продолжила: – Ты пролетела полстраны, чтобы сказать мне, что я животное? Замечательно, а теперь лети обратно и живи своей жизнью «настоящего человека». А я пошла. Пока.
Я встала, с грохотом отодвинув стул. Мама проследила за мной взглядом и сказала:
– Если ты думаешь, что можешь так легко распрощаться со мной, то глубоко ошибаешься.
Я впилась ногтями в кожу ладоней, развернулась и ушла прочь.
– Я слышала, к тебе приезжала мама, – сказала миссис Томпсон, заглянув в свои записи.
– Да, – ответила я. – Приезжала.
– И как прошла встреча?
Я замолчала, задумавшись.
– Как всегда.
Она покивала, прищурилась и спросила:
– Что ты чувствуешь рядом со своей матерью?
– Ужас, –
