le>Хозяйка Медной горы —
на неё не смотри!
Не смотри на неё никогда,
у неё тяжёл взгляд, глаза.
До хозяйки на Медной горе
не ходи ты даже во сне!
Нет сна у мастера Тараса,
он цветок вырезая красный,
наслушавшись сказок от бабки,
путь кладя в уме стократный,
думу за думой куёт:
«Её замуж не чёрт же возьмёт?»
Чёрт, не чёрт, а так – мужик
дров набрал и в гору проник.
Глухо в пещере и тихо:
«Выходи на бой, чёртово лихо!»
Не вышло лихо,
а возникла дева краса,
ай да дева краса —
шит крестом пояса.
И сама себя предлагает:
– Возьмёшь меня замуж?
«Да чёрт тебя знает!»
– А не возьмёшь, пойду за Тараса,
для него я прекрасна!
Мужик – не чёрт, но дёрнул чёрт,
и Ивашка говорит:
«А пущай сердце болит
у какого то там Тараса.
Ты и мне, вроде, прекрасна!»
Повела девица его вглубь пещеры,
засадила за рукоделие:
– Делай (говорит) бел-горюч камень!
Вздохнул и сел за работу Ваня.
А девица обернулась птицей.
Летит, с пути ей не сбиться!
Прилетела и села на ставни Тараса,
стала девой: – Ну здравствуй, мастер!
Тарас свой цветок протянул девице.
Она берёт его и огнём палится!
Сгорела хозяйка Медной горы дотла.
Тарас понял одно – случилась беда.
И рассыпалась гора та лесная —
раздавила Ивана злая.
А бел-горюч камень,
который выколол Ваня,
лежал, лежал, покатился
и к Ильмень-реке прикатился,
встал, застыл в её водах навечно.
Ой и плачет с той поры речка,
речка плачет, журчит и бурчит:
«От камня бок мой левый болит!»
* * *
Вот прошло сто лет, сто веков
(Тарас умер давно).
Ходил у Ильмень берегов
богатырь былинный,
взял он камень и сдвинул.
И что же тут началось!
Явилась девица вновь —
хозяйка Медной горы:
– Богатырь, меня в жёны бери!
*
Говорят, что с той поры
перевелись богатыри.
Одни гусельники остались,
да те нам сто лет не встречались.
Расскажу, как живу я в лесу
Расскажи, как живётся тебе в лесу?
– По верёвочной лесенке тихо иду,
иду я так тихо,
что кружащее лихо
меня охраняет от зла.
Так шла я и шла,
пока не пришла к избушке,
а в избушке старушка
печь топит
и загадочно смотрит:
«Суждено тебе, дочь, влюбиться
в двух мужчин сразу и злится
они поначалу будут,
а потом обиды забудут.»
– А дальше то что, родная?
«Дальше судьба плохая
у одного из них.
Вот второй то тебе и жених!» —
а сама улыбается,
ей старухе не мается,
ей старухе не горбится.
Я стою, мне коробится:
– Как же так? «Так бывает,
в общем, не повстречает
твоё сердце первого с судьбой нехорошею,
зато со вторым всё сложится,
всё сложится, всё получится —
к старости вы подружитесь.»
– А до старости жить я с кем буду?
Махнула старушка рукой:
«Забудешь
с кем маялась,
о чём печалилась,
всё, всё забудешь,
как старой будешь.
А как жених тебя старый обнимет,
так лихо твоё и сгинет!»
* * *
Я по верёвочной лесенке тихо пошла,
в лес родной печальной вошла.
С лихом я долго дружила,
слова бабушки
