что покажешь сукину сыну, что он потерял часть того, к чему стремился, – тебя.
Закусила губу, ведь он был прав. Тем более сделать подобное в момент, когда оборотень подвластен гормонам, означало подписать себе смертный приговор. Он может попробовать разорвать меня на части. Но меня волновала сестра. Сердце тревожно сжималось, потому что она осталась там, под контролем Итана. Успокаивала лишь мысль, что пока у нее не было течки. Мы надеялись, что еще как минимум год у нас в запасе.
– Ну так что, мышка?
– Хватит меня так называть!
– Твои маленькие зубки лишь сильнее заводят меня.
– Озабоченный кобель!
Но вместо того, чтобы рассердится на мое ругательство, он вдруг пошло хмыкнул:
– А кого ты планировала здесь встретить? Я долгое время живу здесь один и не покидаю свою территорию. Ты не думала, что ждет тебя здесь, когда решила нарушить мой покой?
В этих словах звучал неприкрытый намек. Неожиданно меня осенила догадка:
– Подожди, ты хочешь сказать, что благодаря мне дорвался до женского тела?
Почему-то от мысли, что у него давно никого не было, во мне разлилось тепло. Губы дернулись в улыбке, которую я попыталась подавить.
– Тела, которое ты сама предложила вкусить, – грубо бросил он, но даже это не смогло унять мою радость. – Невинное, сладкое, мое…
Он хищно облизался, а мое сердце пропустило удар. Воздух вокруг нас опять накалился, и казалось, что напряженным молекулам в нем достаточно одного столкновения, чтобы спровоцировать взрыв.
Отвожу взгляд. Слишком непросто слышать такие речи.
– Ты знал, кто я, когда спасал, – не спрашиваю, а констатирую факт. – Кто поставил те ужасные капканы в лесу?
– Я, – доносится неожиданный ответ.
– Что? Зачем? Они же опасны для оборотней!
– Поэтому и стоят там. Я предупредил твоего отца, чтобы на мою территорию никто не забредал, иначе поплатятся жизнью.
– Что за бред? Почему отец вообще с тобой общался и вел дела?
– Спросишь у него.
– Если он выживет, то да, – бросаю резко, но испытываю боль от собственных слов. – Он не восстанавливается. Рана, оставленная ликаном, не заживает.
Дункан хмурится, но молчит.
– Мне надо к нему, – жалобно добавляю.
– Не сегодня, – придавливает меня своим ответом. – Скоро ты поймешь, что спаривание беспощадно к оборотням. Почему волчицы даже после спаривания агрессивны? Потому что незавершенная течка всколыхивает гормоны, приводя их на край рациональности. В обед у тебя усилится зуд. К вечеру ты снова будешь молить, чтобы я покрыл тебя.
Бесит!
– Ты прав! Чувствую себя агрессивно уже сейчас! Так бы и расцарапала твою морду!
Одиночка смеется в ответ на мою угрозу.
За нашей перепалкой, я и не заметила
