тца.
За прошедшие три года лицо мужчины стало ещё жёстче, черты заострились, придавая мужчине сходство с опасным хищником.
Семь ночей?
Должно быть, я просто ослышалась. Не может быть, чтобы он потребовал от меня такого.
Но он качает головой, повторяя:
– Семь ночей, крошка. Ты должна будешь мне семь жарких ночей.
– Ты сошёл с ума! Ни за что!
– Это временно. Хочу тебя… напрокат. Ты перешла дорогу серьёзным людям. Семь ночей – не такая большая плата.
Эмоции не дают мне усидеть на месте. Я подскакиваю и сжимаю пальцы в кулаки.
Перед глазами темнеет от ярости и ненависти. Мне хочется вонзить ногти и расцарапать его лицо до крови. Но сейчас он хозяин положения, а я всего лишь его гостья.
Темирхан не торопит меня, лениво болтает квадратным стаканом со скотчем. Отпивает немного, смотря на меня поверх гранённого стекла.
– Ты можешь отказаться.
– Ну, конечно! – отвечаю с нервным смехом. – Бизнес отберут и саму меня, возможно, убьют!
– Твой отец всегда осторожно вёл дела, но в последнее время его словно подменили. Он начал зарываться.
Разумеется. Потому что в последнее время папа сильно сдал, и я взялась за управление его бизнесом. Я пыталась поступать так, как говорил отец, но у меня не получилось не наломать дров.
Одна из ошибок оказалась фатальной. Она может стоить мне жизни и бизнеса.
Если только мне не помогут.
Во всём мире я знала только двоих мужчин, способных решить любую проблему: отец и его друг.
Отец покоится в могиле, а его друг смакует собственное превосходство.
Темирхан никогда не уступал мне. Ни в прошлом, когда считался моим опекуном, ни сейчас.
Особенно сейчас.
В память о последней встрече этот мужчина не сделает ни одной поблажки ради меня.
– Мне нужна помощь, – цежу сквозь зубы.
– И?
– Я согласна. На твои условия.
– Согласна? Тогда я охотно тебе помогу.
Он ставит бокал на стол и манит к себе рукой.
– Подойди.
– Что, не терпится распаковать свой приз?!
Шиплю как рассерженная кошка, отмеряя злыми шагами небольшое расстояние между нами.
– Однажды я его уже едва не распаковал. Позднее ты сказала, что подарила свою девственность другому. Так что… распаковывать мне нечего. Буду пользоваться… – обдаёт меня тёмным, раздевающим взглядом. – На своё усмотрение.
Он тянет меня, усадив на диван.
Крепкая, широкая ладонь мгновенно забирается под узкую юбку. Длинные пальцы с шероховатыми подушечками задевают верхнюю кромку кружевных чулок.
Сердце разгоняется за несколько секунд до предельной частоты. Пульс становится гулким, барабаня по вискам.
Инстинктивно свожу ноги плотнее.
– Ну же, Ди. Ты уже большая девочка. Ты пришла ко мне. Прекрасно понимала, что я от тебя потребую. Не так ли?
Пальцы Темирхана настойчиво сжимают моё бедро.
Проклиная этого мужчину, я медленно развожу ноги в стороны.
Пальцы Хана в ответ на моё движение перестают быть медлительными. Обжигающая ладонь быстро и уверенно двигается вверх по моему бедру.
Стараюсь спокойно дышать: вдох-выдох, вдох-выдох… Но откуда-то появляются мурашки, ползущие по коже.
Дыхание незаметно для меня сбивается. Низкий голос Хана царапает слух хрипотцой.
– Открой глаза…
Его лицо очень близко от моего.
Могу подробно разглядеть всё: и крохотную родинку на виске, и виднеющиеся кое-где серебристые нити волос. Они просачиваются даже среди отросшей щетины.
Глаза цвета хорошо обжаренного кофе пристально смотрят в мои глаза. Длинные мужские пальцы поглаживают внутреннюю сторону бедра с одной и с другой стороны. Потом мучительно медленно подушечкой большого пальца он нажимает на чувствительную плоть.
Надавливает и растирает по кругу уверенными движениями, заставляя дышать чаще и поверхностнее.
Я судорожно вздыхаю. От его умелых прикосновений сердце начинает колотиться быстрее не только в грудной клетке. Но ещё и там, между ног, колотится и не даёт возможности остаться равнодушной.
– Ещё
