тажа, снова стали полыхать лиловым и всеми оттенками красного цвета.Зимой обитатели нашей волшебной многоэтажки будто бы впали в спячку и превратились в обычных горожан. Их мистическая суть спряталась где-то глубоко внутри и дремала, ожидая окончания холодов.
Лесавка Олеся и сестры-русалки ходили вялыми, а Силуяна Петровича за три зимних месяца я вообще ни разу не видела. Бодрыми и активными в это время были только оборотни Сорокины, носившиеся по заснеженным тропам то на лыжах, то на четырех мохнатых лапах, вампир Гена и Аркадий Павлович – наше очаровательное лихо с седьмого этажа.
Для меня же прошедшая зима стала самой теплой и яркой из всех, несмотря на морозы и серое угрюмое небо. Каждый ее студеный день был полон нежности, уюта и любви. Потому что рядом со мной по-прежнему был Петя.
Мы с Белецким продолжали жить вместе. Утром мы просыпались в одной кровати, вечером вместе пили чай с оладушками или блинами, по выходным гуляли по улицам или выезжали за город. Перед новогодними праздниками я познакомила его со своей семьей. Мачехе и отцу мой офтальмолог очень понравился. Особенно папе – оказалось, что Петя хорошо играет в шахматы и отлично разбирается в рыболовных блеснах.
В наших отношениях царили тепло и взаимопонимание. Хотя случались и споры. Так, Белецкий постоянно выказывал недовольство моей любовью к чипсам и пересоленной пище, я же в ответ задавалась вопросом, почему господин доктор систематически травит себя табаком.
Впрочем, эти разногласия продолжались недолго. В конце февраля Белецкий продемонстрировал мне лично изготовленный антиникотиновый пластырь, и с тех пор больше не взял в рот ни одной сигареты. Я же снизила потребление соли почти на треть, а чипсы ела редко и втихаря, когда Петя уезжал на работу.
В апреле я стала чаще выходить на пленэры. Если удавалось закончить работу хотя бы за час до Петиного возвращения, брала бумагу и краски и шла в скверик рисовать первую травку и нежные молодые листочки. Во всем городе газоны и деревья стояли голыми, а у нас, очевидно стараниями лешего и лесавки, уже собирались распуститься цветы.
Сегодня пленэр получился коротким – стоило мне сделать на бумаге первый штрих, как небо заволокло тучами.
– Будет ливень.
На мою скамейку с обеих сторон опустились сестры-русалки – Алина справа, Арина с Мариной слева.
– Похоже на то, – согласилась я, взглянув на потемневший небосвод. – Привет, девочки.
– Привет, – вялым нестройным хором откликнулись они.
– Гуляете?
– С работы идем, – поморщилась Марина. – Представляешь, Алиса, нам в водном управлении новый участок дали.
– С новыми водоемами, – добавила Алина. – Раньше у нас одно озеро на троих было, а теперь у каждой своя лужа.
– Это хорошо или плохо? Вы какие-то не очень радостные.
Близняшки одновременно вздохнули. Я же обратила внимание, что вместо привычных платьев и изящных пальто девушки одеты в одинаковые темные куртки и старые немаркие джинсы.
– В наше управление на днях включили три новых озера, – объяснила Арина. – Нас, как гидрологов, вчера вечером назначили их курировать. С одной стороны, это здорово – будет, где развернуться. С другой – страх и ужас.
– Почему?
– Потому что это не озера, а болота, – мрачно сказала Алина. – Мы сегодня целый день возле них танцевали. Они в таком ужасном состоянии, что не знаешь, с какой стороны подступиться. Мусора на дне – горы, ила – тонны, и живности почти нет.
– Чтобы привести их в порядок, надо месяца три, не меньше, – кивнула Марина.
– Это тебе надо три, – возразила Алина. – Твоя лужа еще ничего. А мне месяцев пять надо. И Аринке тоже. Будем до осени, как лягушки, в болотах сидеть.
– Бедные, – пожалела я их. – Неужели вам никто не поможет? В вашем управлении наверняка есть водолазы и какая-нибудь техника, которой можно почистить дно.
– Дождешься от них помощи, как же, – фыркнула Арина.
– Водолазов на всех не хватит, – вздохнула Марина. – Да и медленные они, если честно. Мы поодиночке работаем гораздо быстрее. Нам волшебных помощников надо, но их днем с огнем не сыщешь.
Русалки снова вздохнули.
Мне же на щеку вдруг упала холодная капля.
– Дождь начинается, – заметила я, поспешно собирая в сумку баночки с красками. – Идемте скорее домой.
Ливень хлынул, как раз в тот момент, когда мы дружной толпой ввалились в подъезд. Радуясь, что не успели промокнуть, мы двинулись к лифту, и едва не налетели на Глафиру Григорьевну. Та стояла у лестницы в компании молодого мужчины, который что-то оживленно ей рассказывал.
Этого
