я бросила ему связку ключей от нашего дома, которую его рука ловко перехватила в воздухе. – Я приеду часа через три-четыре! И пока он ничего не успел возразить, игнорируя легкое замешательство на его лице, я развернулась и побежала к остановке.
Когда я разделалась с контрольной, день уже близился к вечеру. Я смогла убедить Альку с Идой, что я в норме и все, что мне сейчас нужно, – просто выспаться и привести себя в порядок. О Феликсе, как я ему и обещала, не было сказано ни слова. Потом девчонки побрели к остановке, а я задержалась возле доски расписания.
– Ты Лика Вернер? Есть разговор.
Я обернулась и увидела перед собой Свету Мерцалову из параллельного класса. Света неофициально значилась первой красавицей в школе. Крашеная брюнетка с идеально отутюженными волосами и смуглым лицом: денег родителей хватало на круглогодичный морской загар. В самом деле красавица, разве что челюсть слегка тяжеловата. Губы были накрашены помадой такого пошло-розового цвета, что оставалось только удивляться, как школа не рухнула от такого оскорбления. За Светкиной спиной угрюмо помалкивали две ее не по годам развитые подружки: у обеих модельный рост и грудь третьего размера.
– Чтобы я тебя возле него больше не видела! – рявкнула Мерцалова, таращась на меня такими глазами, что все вопросы относительно происхождения ее фамилии мгновенно отпадали. – Он даже не посмотрит на тебя, ты недостаточно для него хороша, ты ничтожество, ты никто.
Я выпала в осадок. В такие нелепые ситуации я еще не попадала. Неподалеку сидела небольшая компания и с интересом наблюдала, чем же все закончится.
– Думаешь, я не слышу все эти разговоры за моей спиной, как будто я слепая? – взвизгнула Светка, тыча в меня пальцем с двухсантиметровым ногтем.
– Ну и как слепота соотносится с отсутствием слуха? – зачем-то сказала я, прекрасно понимая, что вот-вот за каждую свою шуточку могу потерять клок волос.
– Ты че, совсем больная? – подала голос одна из дылд. – Признай вину и прекрати вешаться на Чижа, плохо доходит?
Чижов! Вот оно что! С того самого дня, когда меня на пару минут перебросило в его тело и я чуть не треснула Гренкина за зубоскальство, – по школе ползали слухи о том, что он ко мне неравнодушен. Хотя Чижов все это время, ни о чем не подозревая, обхаживал Мерцалову.
– Можешь спать спокойно, Чижов не в моем вкусе, – сказала я, и, боюсь, это прозвучало как оскорбление, потому что брови Мерцаловой вдруг поползли наверх, а ярко-розовый рот расползся в кривой ухмылке. По-видимому, она просто не верила в существование особ, которые не мечтали бы переманить ее восхитительного Чижика под свое крылышко.
– Не в твоем вкусе? – закапала ядом Мерцалова. – А кто в твоем вкусе? Какой-нибудь хилый ботан на велосипеде?
Чижов был похож на атлета и ездил в школу на новенькой «тойоте» – очевидно, эти вещи Светка ценила в нем больше всего. Ее подружки тихонько давились от смеха.
«Какое твое собачье дело», – приготовилась сказать я, как вдруг…
Это было
