сорванных плакатов, – какую-то торжественность.
Глядя на лист бумаги, учитель Чи А зачитал по очереди имена, отмечая каждого.
– Ин Сыок Мэй, – произнес он наконец.
– Здесь, – откликнулась Мэй.
Спрятанные под парту руки А Бооня налились теплом. Услышав свое имя, он поспешно ответил “Да”, но краем глаза увидел, как Сыок Мэй чуть повернула голову.
Она улыбнулась ему – едва заметно, не разжимая губ. Эта улыбка будто говорила, что они понимают друг дружку и попозже точно поговорят, однако сейчас надо притвориться, что они ничем не отличаются от всех остальных. А Боонь уставился в столешницу. Затылок покалывало. Боонь вспомнил, как она смотрела на мальчиков, ее маленькую руку на парте, когда девочка решила высказаться, холод в ее голосе. И вот она рядом, улыбается ему.
Завершив перекличку, учитель Чи А сказал, что его задача – научить их читать и писать, а другой учитель, У, будет преподавать им математику, географию и естественные науки. Он показал им книгу с нарисованным на обложке красно-синим флагом и белым полукругом, изображающим солнце. Их учебник. Завтра надо принести деньги, и тогда учитель закажет для них книги. Так как сегодня учебников у них нет, он почитает им вслух.
А Боонь, обычно внимательный к любым указаниям, слушал лишь вполуха и потому на следующий день пришел без денег. Но сейчас его мысли занимали полметра пространства между его партой и партой Сыок Мэй. Невыносимые полметра. Лучше бы там выросла стена, тогда хоть этот ужасный зуд в затылке уймется.
Но затем учитель Чи А начал читать. Во время чтения его голос изменился, сделался более громким, звучным, наполнился чувствами. Он читал о двух возлюбленных. Злой бог разлучил их, одного поселив на земле, а другого отправив на луну. Несмотря на множество слов, которые А Боонь понимал с трудом, он слушал как зачарованный. Голос учителя Чи А, глубокий, мелодичный, успокоил его, позволил вновь обрести себя.
Он взглянул на Сыок Мэй. Девочка сидела выпрямившись, поставив локти на парту и подперев ладонями подбородок. Ноги под партой она скрестила по-взрослому. Ее широко раскрытые глаза сияли, темные и блестящие, как у живой рыбы. Боонь задумался, представляет ли она, подобно ему самому, как ее отправили на пустынную луну.
Глава
5
Там, где каждый камень оброс упругим мхом, были похоронены родители Па, родители его отца и прадедушка Па – три поколения Ли. Их семейная могила находилась в глубине кладбища, возле склонившегося дерева, оно росло почти параллельно земле, а ствол его покоился на покрытой резными узорами подпорке. На скромных надгробиях виднелись только имена и даты – ни фотографий, ни эпитафий, никаких свойственных богачам излишеств. И тем не менее на грубых могильных камнях никогда не бывало паутины, а высеченные на камне слова Па тщательно протирал тряпицей и чистил зубочисткой, принесенными из дома.
Мало кто приходил на кладбище часто, разве что на Цинминь и другие важные праздники, и Па не был исключением.
