кто на самом деле кровожаден без меры и кто не остановится ни перед чем в борьбе за власть. Если они из ненависти ко мне сделают вид, что подобные меры в отношении бунтовщиков вполне приемлемы, мои сторонники в сенате постараются объяснить им, что скоро – очень скоро! – будет трудно сказать заранее, кто мятежник, а кто бунтовщик. Не исключено, прибавят мои люди, что в их числе могут оказаться самые высокопоставленные лица Рима, совершившие ошибку в угадывании кандидата. В случае известного поворота событий, конечно.
– Ты имеешь в виду гражданскую войну?
– Это ты сказал. Пусть они крепко задумаются, кого следует пускать в Рим, а от кого следует держаться подальше. Ты, Ларций, не последний человек в римских банях, скажи – ты хотел бы иметь своим командиром правителя, ненасытного до крови? Или такого, как Квиет, который приказал перепилить пойманного бунтовщика пеньковой веревкой. Помнится, в Дакии ты спас от отрезания головы некоего парнишку и на мой вопрос, откуда столько человеколюбия у римского префекта, ты упрекнул меня в том, что я плохо изучил тебя и укорил тем, что даже у такого солдафона и тупицы, как ты, есть чувство жалости и сострадания? Так?
– Так, и что?
– А то, что даже у такого молокососа и щенка, как я, тоже может проснуться чувство жалости и человеколюбия. Мне будет просто жаль, если усилиями Квиета, Пальмы, Цельза и прочих замшелых пней число будущих моих подданных разом уменьшится на миллион.
– Ты забыл упомянуть Турбона.
– Нет, не забыл, но он обязан исполнять приказ, а эти убивают из порочности натуры. Кстати, ты тоже исполнил приказ. Интересно, какая причина толкнула тебя на этот безумный шаг? Тебя предупреждали, но ты, невзирая на предупреждение, тут же помчался в Азию поиграть с судьбой. Что толкнуло тебя? Присущая тебе строптивость или приверженности старомодным обычаям? Или ты решил половить рыбку в мутной воде?
Приметив возмущение, вспыхнувшее в глазах Лонга, Адриан тут же поправился:
– Согласен, упоминание о мутной воде неуместно. И все-таки?! – он помолчал, потом продолжил: – Я уважаю твой выбор и оставляю ворота своего дома открытыми для тебя. Чтобы войти в них и оказаться в объятьях щедрого и великодушного друга, тебе надо сделать самую малость. Скажи, о чем вы разговаривали с императором на берегу океана? Вы говорили о преемнике? Кто им станет? Скажи – и ты не пожалеешь об этом.
– А если не скажу? – усмехнулся Ларций.
– Тогда пожалеешь, потому что в этом случае у меня не останется причин для жалости и человеколюбия и ты не сможешь сказать, что пребывал в неведении.
Ларций усмехнулся.
– Я не могу сказать? Не было приказа.
Адриан всплеснул руками.
– Но ты, по крайней мере, подтверждаешь, что подобный разговор состоялся и Марк назвал имя преемника?
– Нет, не подтверждаю.
Адриан прищурился.
– Ты до сих пор не можешь простить мне Зию? Но ведь она вернулась к тебе, я никогда более не подойду
