Скоро подменю. И чтобы без всяких там шуточек, без жалостей, смотри у меня, гуманист!
Все быстро ушли, в трюме остались только далёкий гул машины за переборкой и очень неприятная для матроса Томбса тишина. Ну, конечно, и тот, что так безнадежно крепко связан…
Томбс пытался ходить около двери, считал собственные шаги, изо-всех сил стараясь не поворачиваться под свет тусклого фонаря, и был уверен, что такие, прежние, взгляды и улыбки нельзя испачкать никакими обидами и допросами.
Юноша что-то тихо простонал, вскрикнул.
Томбс с поспешностью протянул к его губам кружку с водой, но пассажир прикрыл глаза и медленно, отрицая помощь, покачал головой.
Томбсу хотелось или крепко уснуть, или немедленно броситься за борт.
Заслышав стук боцманских башмаков на трапе, Томбс решился, рванулся из своего угла к юноше, прошептал, придвинувшись к нему вплотную.
– Держись, дружище, прошу тебя! Вы же ведь не поссоритесь, верно?! Держитесь, ладно…
Этим же утром их высадили с парохода в случайном городе, где, как всегда, были предусмотрены привычные экскурсии для других пассажиров.
Тяжёлые шаги, опущенные плечи, одинаково бледные лица – они с общей неуверенностью, торопливо, не держась уже за руки, сошли по деревянному трапу на берег.
Матросы и официантки смотрели на такое бегство украдкой, со шлюпочной палубы, из-за занавесок салонов и ресторана, юнга напрасно махал им на прощание, стараясь быть замеченным, одна из младших девочек-пассажирок не сдержалась и громко заплакала.
Наступила тишина.
Старший матрос Томбс грохнул пустой кружкой по столу.
– Так всё и было, ребята.
Толпа вокруг него зашевелилась, сразу же высунулся из первых рядов беззубый инвалид, смачно сплюнул на пол.
– Денег она у него, что ли, попросила?
Бродяги дружно захохотали. Татуированный моряк жадно задышал в лицо Томбсу.
– А ты, приятель, тоже на что-то рассчитывал? Ну, с этой…, с пассажиркой-то?
Старший матрос Томбс ещё раз пристукнул глиняной кружкой о стол, поднялся со скамьи, одёрнул тужурку, строго посмотрел на незначительного ростом пьяницу.
– И среди видевших Канарские острова бывают болваны.
Хозяин заведения, за свою жизнь наблюдавший много конфликтов среди серьёзно настроенных мужчин, подскочил к Томбсу, требуя немедленного расчёта.
Старший матрос бушевал, но не действием выпитого рома, а желанием защитить то, что долгие годы держало его душу в правильном и нежном тепле.
– Эх, вы! Ничтожные ваши личности, мелкие ваши желания! Идите в свои дальние страны, убивайте своих китов и дальше!
Совсем ему расхотелось говорить с этими морскими сволочами.
Ноги сами несли к зоопарку, но Томбс сделал над ослабевшим характером большое сознательное усилие и вернулся к вокзалу.
