а толщиной в пару миллиметров. Что ещё это может быть, если не скальпель? Но это, действительно, была просто палочка, металлическая с мягкими сглаженными краями. Они называли её толкатель.
Как только Михаил пригнулся над её попкой, Лена от испуга заранее закричала:
– А-а-а… а… пожалуйста, не надо меня резать.
– Резать? – усмехнулся Михаил. – Зачем мне тебя резать? Я сделаю кое-что другое.
Уже в следующее мгновенье он надел на толкать махровую варежку, которую недавно снял, и подвёл к её анусу. Лена и опомнится не успела, что происходит, как вдруг почувствовала дикую всевозрастающую боль. С помощью этого металлического толкателя, он начал запихивать варежку в её задницу.
– Это побудет здесь, – язвительно сказал Михаил.
– А… а… не надо, а… – закричала Лена.
– Что ты там сказала? – усмехнулся Михаил. Он вытянул толкатель, а потом просунул на другую участок варежки и снова надавил. Запихивал в неё эту варежку так грубо, как будто пытался патлей заткнуть протекающее отверстие в стене.
– Пусть твоя попка хорошенько впитает эту жижу, – ухмыльнулся Михаил.
– А… а… мне больно, не надо, пожалуйста. Вы меня рвёте, – истерично кричала Лена. Она не выдержала и пальчиками правой руки потянулась к своей дырочке. Пощупала тот предмет, который изначально показался ей скальпелем.
– Не рву, – усмехнулся Михаил, – но делаю больно! Я бы сказал, делаю тебе неприятно.
И в этот момент он продолжил толкателем запихивать в её попку эту варежку. И всякий раз, когда он делал толчок, Лене казалось, что он рвёт её анус этой перчаткой. Она очень туго пролезала в её попку, а ещё была толстая.
– А… а… – кричала Лена, – очень больно, не надо. Пожалуйста, хватит… хватит…
– А ручку убери, – приказал Михаил. Он схватил её за запястье и обратно приложил ладонь к попке.
– Помнишь, что я тебе велел делать? Раздвигай задницу.
Он усмехнулся и продолжил с помощью толкателя запихивать в неё перчатку.
– Я буду делать так, а ты задницу раздвигай, – с ухмылкой повторил Михаил, а потом рукой грубо похлопал её по попке. Лена уже убрала руку от попки, схватилась за кушетку и просто кричала:
– А… а… не буду…
– Что ты там сказала? – сразу же спросил Михаил. – Не будешь?
А ведь им запрещено так говорить. За любой отказ их жестоко наказывают. Но эти слова буквально вырвались из неё в порыве крика.
– Пожалуйста, пожалуйста, мне очень больно, – заплакала Лена.
– Ничего, потерпишь, – язвительно ответил Михаил. И он продолжил жестоко заталкивать в неё перчатку.
– А… а… – прерывисто кричала Лена и терпела из последних сил. Терпела в надежде, что скоро это всё прекратится, ведь уже сейчас она чувствовала перчатку внутри. Она расширяла
