Ну как жизнь-то?
– А ты что, сам не видишь? Все по-старому, живу вот с родаками, рублю баблишко со своей фермы. В общем, мало что в этой жизни меняется, браток.
– Понятно, а жену-то себе подыскал?
– Да какая мне жена-то, видавшему виды фермеру? У меня вон мои коровы есть, на хрен мне жена? – и он лукаво подмигнул глазом. – Ну, ты давай, выкладывай: что тебя привело к старому приятелю в берлогу?
– Да есть дело одно, не очень законное, сразу предупреждаю.
– Не очень законное – это интересно, а не очень законное – это как? Чуть-чуть или ваще пиз..ц какое незаконное?
– Ну… Я склонен к какому-то промежуточному варианту в данном случае. Но ты сам посмотришь и выберешь степень, если пожелаешь.
– Ну… – добродушно передразнил друг меня, – давай, вываливай.
– Понимаешь, мне бы надо…
Тут вошла тетя Света с подносом, на котором уютно устроились две кружки, окруженные толпой заискивающих печенюшек-симпатюшек.
– Ой, мам, спасибо, ты у меня – золото! – просиял Федька.
– Да, спасибо, тетя Света! – и я расплылся в улыбке, вспомнив наши старые посиделки у Федьки.
– Ну я пойду, мальчики, а вы тут не шалите, – традиционно ретировалась Федина мама.
– А как иначе? – хором отозвались мы.
– Ну, так ты продолжай вещать, Макс, – не очень разборчиво сказал Федя: его рот был набит печеньем.
– Есть фирмочки, из которых мне бы хотелось выудить некоторые данные…
– Что за фирмочки? И что за данные?
– Фирмочки, ну это курьерские фирмы нашего города, и нужна база данных маршрутов их курьеров с двадцатого мая, скажем.
– Ну это проще простого: оглянуться не успеешь, а у тебя все будет.
– Спасибо, Федька, я, конечно, заплачу, сколько скажешь.
– Ты посмотри на стены, на моих коровочек. Какие деньги, Макс? Я это сделаю в счет нашей старой дружбы, – и он салютнул кружкой, я ответил ему тем же, и на душе разлилось приятное чувство радости, тепла и сладости (может, это был чай с печеньками, конечно, кто знает?).
Потом мы разговаривали о прошлом, много вспоминали. Мне казалось на протяжении всей беседы, что ту вонючую, протухшую, холодную воду из моего сосуда-души, которой залилось туда изрядно за последние дни макания в унитаз, замещали теплым нектаром и им я смогу еще долго питаться после окончания нашей встречи. Федька как будто горел чуть ли не ярче, чем все огоньки его девайсов, вместе взятые. Наверное, и я виделся ему таким же, кто знает… Мы не обсуждали это, между нами просто вновь перекинулся мост взаимопонимания, и мы неслись по нему сломя голову. Я, увлекшись, вынырнул в реальность из закоулков прошлого лишь глубокой ночью и поспешно раскланялся, так как надеялся еще поспать перед работой. Федя обещал мне переслать всю инфу, которую он выудит, завтра. И я, спокойный, счастливый и зажженный светом, будто старинный уличный фонарь, вернулся домой.
В течение недели мне приходили письма от Федьки с базами данных курьерских фирм,
