об этом мужчине, сейчас я бы чувствовала себя увереннее рядом с ним?
– Чего ты боишься? – спрашивает он, тут же переходя на “ты”. Я ожидаю, что теперь он начнет заигрывать и шутить в присущей ему манере, но Андрей остается предельно серьезным. Сейчас у меня даже мысленно не получается назвать его прозвищем.
– Что они покалечат друг друга. Ты же понимаешь, это подростки. Кровь кипит, а инстинкт самосохранения напрочь отсутствует.
– Для этого им выдается инструкция, снаряга, нормальное оружие. С ними будет инструктор, работа которого – направлять и следить за ходом игры. Мы же не выпустим их в лес одних с автоматами наперевес.
– Не знаю, – начинаю сомневаться. Рациональное зерно в его словах есть, но мне все равно страшно. – Просто… смогут ли они на кураже сохранить здравый рассудок?
– Слушай, я сам участвовал в почти пятидесяти играх. Твой сын пацан, ему надо играть в войнушку, не тормози его. Что его отец говорит?
Этим вопросом Андрей практически выбивает почву у меня из-под ног. Я не хочу отвечать на него, потому что одна мысль об отце моих детей может довести меня до трясучки.
– Ничего. Павел с ним не общается, – наконец выдавливаю из себя.
– Тем более, – спокойно отвечает Андрей, и я благодарна ему за то, что он не лезет в душу с дурацкими вопросами. – Дай ему заняться мужским делом. Твои женские страхи сделают из него мямлю.
– Да он год как после операции на почках! – психую я, озвучивая свой самый большой страх.
– Есть какие-то ограничения по подвижным играм? – слегка нахмурившись, спрашивает Андрей.
– Нет.
– Тогда не о чем волноваться. Это не бокс и не борьба. Никто не будет целенаправленно лупить ему по почкам. Я буду там, хочешь? Проконтролирую игру.
– Не думаю, что в этом есть необходимость, – с сомнением в голосе произношу я, с удивлением поймав себя на мысли, что, если бы Андрей там присутствовал, мне было бы спокойнее. Сейчас он воплощает собой силу, которой я по странной причине доверяю.
– Я все же проконтролирую, – настаивает он. – Не переживай. Ничего с ним и его друзьями не случится. А если кто-то решит почудить, я тормозну игру. Пойдем.
Он кивает на дверь и, выведя меня из кабинета, снова кладет горячую ладонь на мою спину. Я ощущаю ее жар даже через одежду, и это удивительным образом успокаивает. По телу от этого места расползается тепло, и я каким-то образом знаю, что Андрей не допустит, чтобы с моим сыном случилось что-то плохое. Вот откуда это парадоксальное доверие к мужчине, который меня однажды похитил?
Перед самым входом в переговорную комнату, где нас ждут Аля с Пашей, Андрей перемещает руку и слегка сжимает мою талию. А потом, открывая дверь, шумно втягивает носом воздух возле моих волос. От этого жеста по моей шее разбегаются мурашки, и я слегка вздрагиваю. Все это длится не больше пары секунд, но мое сердце снова разгоняется на максимум,
