«Армении», полпалки самой что ни на есть твердокопчёной колбасы, явно ресторанные бутерброды с красной рыбой… и, в завершение, пакет из шуршащей полупрозрачной бумаги, а в нём – пять изумительных по форме, хоть сразу в натюрморт, душистых, с румянцем и лёгким пушком, персиков.
Общее онемение быстро проходит, и мы, теперь уже в полном составе, принимаемся праздновать моё вступление в Союз художников. Событие знаменательно тем, что снимает многие табу. Правда, я уже год как в молодёжной секции Союза, но это мало что даёт. Взрослый Союз позволяет работать в Графическом комбинате, Худфонде, получать заказы от Дирекции выставок. Появляется право на мастерскую и дополнительную жилплощадь, ну, ещё путёвки в дома творчества Художников, разбросанные в красивейших местах. Короче, при умелом давлении и хороших связях поживиться есть чем. А если просто рисовать, то никаких благ всё равно не светит.
Примерно так мы обсуждаем мои потенциальные возможности от членства в Союзе. По ходу дела я узнаю, что Оля совершенно случайно встретилась с Петром на улице после десятилетнего перерыва. Когда-то он был Ольгиной первой любовью, потом судьба их разметала: Пётр ушёл в музыку, а заодно женился, Ольга – в архитектуру и тоже вышла замуж. Гитара, которую я услышала на входе, была Петина, но он не просто играл, он демонстрировал колонки, своё последнее изобретение. Именно с этими колонками он шёл к Каштану в Ленконцерт, чтобы их там опробовать, но встреча сбила все планы – и вот они все трое у меня.
Что касается Валеры, то он работал звукорежиссёром, а в данный момент находился под следствием и обвинялся не более и не менее, как в распространении порнографии. Первый раз в жизни я видела человека, находящегося под следствием, тем более, по такому эксцентричному поводу. А уж чтобы он пришёл ко мне домой, да мы с ним пили коньяк и закусывали красной рыбой – это уж совсем из области фантастики. А ведь именно фантастику я больше всего и люблю…
Уже совсем поздно, когда стали прощаться, и Ольга с Петей, не стесняясь, целовались в глубине коридора, Валера, всё с тем же серьёзным лицом глядя на меня сквозь изящные очки в золочёной оправе, приблизил свои твёрдые губы к моим в ожидании ответного движения. Я загляделась на его очки, а когда сообразила, что к чему, он уже отпрянул и, слегка наклонив голову, произнёс: «Было очень приятно, ещё раз поздравляю, надеюсь увидеться».
Где-то с неделю не было никаких известий. У Ольги с Петей, похоже, наступил рецидив, её не было ни дома, ни в мастерской, а Валера, хоть и взял у меня телефончик, сам не звонил. Да и я разрывалась между литографской мастерской, издательством «Детская литература», где я бодалась с главным художником Валерием Трауготом за свою обложку, и подготовкой эскизов к поездке в Москву. Поскольку Министерство культуры предложило мне сделать графический цикл на любую тему.
Да, Андрюха бы сейчас опять мне сказал: «Ну, что ты выпендриваешься,
