кто-то мог набить собственный карман. В общем, всё это надо решать.
– И можно решать! – Крот моментально вклинилась в его речь. – При должном профессионализме нет ничего невозможного.
Нечепорук подтвердил:
– Я знаю! Вы клад для нас. Сокровище.
Лариса и Сотникова быстро переглянулись: это было что-то новое. Никогда прежде директор «Инвест-трейда» не отличался ни употреблением таких высокопарных выражений, ни столь неприкрытой лести Сейчас же он, кажется, готов был расстилаться перед неопрятной женщиной в засаленном костюме, вещающей сомнительные истины, придавая им вид бесценных откровений. Лариса посмотрела на руки Крот: без маникюра, без украшений. Они выглядели пергаментно сухими и пыльными. Как и она сама. Как и её одежда.
– Но сейчас задача состоит в том, чтобы работать сообща. С Ларисой, – он кивнул на Землянскую, – вы вместе выработаете общую линию в плане освещения нашей работы и в дальнейшем будете её воплощать. Вера Викторовна поможет вам с техническим оснащением, приобретением оборудования, связью, а потом сможет давать вам необходимую информацию о наших коммерческих проектах.
– А редакция? – деловито осведомилась Крот.
– В редакцию я позвоню. К сожалению, вчера у вас не получилось контакта: вы с редактором друг друга не поняли, а у меня не было возможности вмешаться. Но мы объяснимся – это не вопрос. Следующий номер газеты уже будете готовить совместно. Не сомневаюсь, что вы справитесь, – как бы подвёл черту Нечепорук. – Надеюсь на вас и ваш бесценный опыт.
– Я не подведу: буду просвещать массы! И наводить порядок в общественном сознании.
– Удачи! – Он с неподдельной горячностью пожал её пергаментную руку, и Лариса испытала неприятное чувство: как будто узкая пыльная ладонь коснулась не директорской, а её собственной руки.
Совещание у Нечепорука вызвало больше вопросов, чем дало ответов. Несмотря на пафос и старательно выпячиваемое самомнение Мария Крот не производила впечатления специалиста высокого уровня. Всё, что она сказала, – было давно сказано до неё, и являлось нехитрым повторением написанного в учебниках. Не удивляла она также ни оригинальностью, ни глубиной суждений. Скорее, только своеобразной трактовкой некогда прочитанного либо же собственным своеобразным его пониманием. Следовательно, ни на блестящего теоретика, ни на талантливого практика Крот не тянула. Зато в ней действительно присутствовало что-то от шарлатанки – это было заметно. И вряд ли это мог не заметить своим намётанным глазом Нечепорук. Однако же он отнюдь не торопился вывести её на чистую воду, даже наоборот – подыгрывал ей, сыпля похвалами. Или же, вопреки здравому смыслу и интуиции, по какой-то неизвестной причине он действительно верил в её спасительный талант.
И первое, и второе выглядело весьма странно для человека уровня Аркадия Нечепорука.
