сумела выяснить Ерохина и сообщила о своём открытии в местной прессе. Несколько объёмистых абзацев без всяких ссылок и цитирования были позаимствованы из популярного научного пособия о чёрном пиаре и контрпропаганде. Ерохина со злорадством позорила «Город – 24», Нечепорук растерялся, Светлова плакала, остальные смеялись – над тем, какой недалёкой лгуньей оказалась-таки Крот. И только на ней самой случившееся никак не сказалось: она держалась со своим обычным шутовским нахальством.
Справившись с первым потрясением, Нечепорук собрал всех, имеющих в той или иной степени отношение к газете, у себя в кабинете и устроил судилище – и над Светловой, и над Крот. Редактор, всё еще близкая к состоянию шока, каялась, извинялась, обещала, что подобного больше не повторится, и вскоре была прощена. Но Крот поначалу не собиралась ни извиняться, ни признавать свою вину. Со скользкой, фальшивой улыбкой она объясняла, что руководствовалась исключительно благими намерениями, что от души хотела помочь, что материал тот ей показался очень подходящим – «лучше и не скажешь», – а ссылаться на авторов она не стала в интересах газеты: пусть, мол, думают, что именно в недрах местной редакции способны рождаться такие яркие и глубокомысленные суждения. Однако когда Нечепорук обрушился на Крот со всем негодованием, в пух и прах разбив её куцые доводы, она к общему изумлению вдруг расплакалась. Точнее, не то чтобы прямо всхлипывала, шмыгала носом или рыдала, но на её глазах показались слёзы.
– Я хотела как лучше. И не хотела вас подводить. Я работала в ваших интересах, Аркадий Павлович! Вы же знаете это – только в ваших! Но если вам не нравится то, как я работаю, я всё исправлю – так, как вы хотите, – произнесла она совершенно убитым голосом, глядя на Нечепорука мокрыми глазами. – Сделаю всё, что вы скажете!
– Ладно! Договорились, – как-то смутившись под этим её взглядом, резко прервал он «обвинительный процесс». – Я понял вас и, думаю, вы поняли меня. Продолжайте вашу работу, Мария Васильевна. Только не допускайте больше таких крайностей. А редакция… Редакция пусть активнее помогает вам, а не сбрасывает всё только на вас – хоть работу, хоть ответственность.
Подавленная и несчастная на вид Крот с признательностью пожала ему руку, и назавтра явилась в редакцию безусловной победительницей, без тени вчерашней слабости: больше она не плакала – теперь она откровенно рассмеялась в лицо опешившей Светловой. «Не думайте, что сможете потопить меня и тем самым от меня избавиться! – объявила Крот. – Это ведь вы побежали жаловаться Нечепоруку, что я подставляю и вас, и его? Вы его надоумили? Так вот, не вам со мной тягаться! И не вашего ума дела – то, что делаю я. Не хотите неприятностей – отойдите в сторону. Я предупредила вас», – она зло сверкнула холодными стальными глазами и, хлопнув дверью, вышла.
14
Спустя восемь дней после аварии Андрея
