упаковочку бензедрина. Сейчас таблетка, запитая глотком сельтерской воды, поможет ему часа три-четыре сохранять трезвость, бодрость и великолепную остроту и ясность мысли. На фоне состояния возможных собеседников это создает явные и прогнозируемые преимущества.
В коридоре, когда он шел к Бубнову, его неожиданно перехватил Федор Федорович, тоже успевший превратиться в полковника. Князь своим людям чинов не жалел. Да и чего их жалеть? Казне расходы небольшие, а людям приятно. Был барон таким же веселым, румяным и доброжелательно-общительным, как и при их первой конфиденциальной встрече[21], однако и на него прошедшее время и текущая обстановка оказали кое-какое действие, заметное внимательному взгляду.
– Что, Вадим Петрович, заглянем ко мне, обменяемся парой слов?
– Да меня-то, вообще, и в другом месте тоже ждут, – с некоторым сомнением ответил Ляхов, одновременно прикидывая, что к Бубнову можно особенно не торопиться. В том смысле, что никуда не денется, им так и так вместе работать, а вот от барона можно перехватить кое-какую, могущую оказаться полезной информацию.
– Ждут – подождут. Если не женщина, конечно. Однако, как я заметил, от одной женщины ты уже освободился, а другой, для тебя подходящей, я тут вроде и не приметил. Так что пошли…
Пришлось согласиться. Комната у Федора Федоровича была такая же, как у всех, кровать, стол, два стула, настольная лампа и санузел. Мини-бар, разумеется, самовар на приставном столике, а закуска уже по способности. Барон озаботился.
Ничего особенного, принесенное из трактира блюдо с крошечными пирожками, начиненными дичью, картошкой, потрошками, яйцами с рисом и капустой, да малосольных огурцов «по-великокняжески». То есть приготовленных строго по рецептуре и вкусу Олега Константиновича.
Барон, как настоящий остзеец[22], предложил можжевеловую водку. Ляхову было все равно, можно и ее. Выпили, вдумчиво закусили, хотя есть уже и не хотелось.
– А теперь скажи мне, Вадим Петрович, как старому товарищу и однокашнику, что в вашем докладе – чистая правда, а что – сконструировано на потребу начальства? Свое ты уже получил, так что стесняться нечего. А я теперь, как-никак, начальник оперотдела в нашем новом управлении, мне, сам понимаешь, информация нужна только стопроцентно достоверная.
– Начоперод? Поздравляю, – чтобы выиграть время, Вадим не нашел ничего лучшего. – А Академия как же? Побоку?
– Видно будет. Сначала нужно войну выиграть, со всеми проблемами разобраться, а уже потом думать, нужна ли она нам вообще, Академия? И нужны ли мы ей.
Мысль, в принципе, здравая, Вадим и сам не один раз задумывался о будущем. Год назад – да, Академия казалась ему шансом на прорыв в совершенно новые сферы жизни. А теперь?
– И вообще. Тут у нас такое затевается, уже догадался, наверное. И нам, «химическим полковникам», нужно друг за друга держаться…
В ответ на недоуменный взгляд
См. роман «Дырка для ордена».
Остзеец – немец по крови, потомок выходцев из прибалтийских провинций Германии и России.
