меланхолично констатировала я.
Освещение выгодно подчеркнуло его фигуру: широкие плечи, узкие бедра, крепкий живот из «кубиков». С таким прессом ему никакая подкладка не требуется, как тумбе-юмбе. Дракон даже не удосужился надеть на себя доспехи. На нем лишь военный камзол и брюки. Должно быть, «Дракон» – это некое прозвище или даже имя. Ничего общего с крылатыми ящерами у этого качка нет.
– Каракха! – зашипел тумба-юмба, и я вдруг поняла, что так он называет нашего незваного дуболома-дракона. Каракха? Я с недоумением посмотрела на мужчину. Ну, не знаю, по-моему, можно было и поизящнее ему название придумать.
– Еще одно слово вылетит из поганого рта, и открыть ты его больше никогда не сможешь! – пригрозил каракха, и по лицу своего женишка я поняла, что он понял каждое слово. Ему хватило ума внять угрозе и замолчать, сглотнув слюну. Еще бы! Каракха выше и крупнее этого несчастного дикаря. Захочет – в узел завяжет. Главное, чтоб меня бантиком сверху не повязал.
– Ваше Драконье Величие! – мужчин с брошкой, до этой минуты выражавший крайнее презрение ко всем присутствующим, вдруг залепетал. – Прошу вас…
– Умолкни! – оборвал его наш гость. Интересно, кто он такой и зачем явился? Какой-то странный сюжет у моего сна, запутанный. – Нельзя мешать священную королевскую кровь с дикими животными, – презрительно выплюнул он, даже не взглянув на тумбу-юмбу. А тот хоть и прикидывается иностранцем, понимает и ловит каждое слово. Я по глазам вижу, что он прекрасно осознает, о ком идет речь.
– Не поддерживаю ваши евгенические идеи, но в данном случае возражать не стану, – вставила я свои пять копеек. Гость обратил ко мне свой удивленный взор и приподнял бровь, мол, ты еще и говорить умеешь? А что я? Я гордо подняла голову и выдержала его взгляд. В конце концов, это мой сон! Раз считаю нужным пообщаться с порождением своего подсознания, то не вижу причин отказываться от такого удовольствия. – Замуж я не хочу и не выйду, – подытожила я.
– Вот как? – с какой-то издевательской интонацией хмыкнул каракха. – Если бы ты не хотела замуж, то могла бы сбежать в Обитель, хотя бы ради собственной безопасности. Но ты стоишь здесь в подвенечном платье, – он смотрит на меня с такой неприкрытой насмешкой, что хочется рычать.
– Меня привели сюда силой! – заявила я этому противному дуболому. Интересно, какую часть моей личности он олицетворяет? Похоже, что это внутренний «родитель». Упрекает, контролирует, запрещает, воспитывает.
«Родитель» поднял вверх руку, жестом давая понять, чтобы я умолкла.
– Ты нарушил древний закон, – он грозно посмотрел на дядю с брошкой. – За свой варварский поступок ты будешь наказан. От имени Верховного Клана я забираю твою дочь. Больше ты ее не увидишь!
– Нет… – выдохнул обвиняемый, а мне захотелось воскликнуть: «Не верю!». Из этого мужчины выходит очень плохой актер. Дочь отнимают, а на лице такое выражение, словно ему ногу отдавили.
Стоп. А ведь все думают, что его дочь – это я. Это меня собрался забрать каракха! От этого осознания
