схватились за оружие.
– Кажется, мастиф желает составить нам компанию, – предположил крысолов. – Наверное, бедное животное обезумело от похоронной музыки.
– Точно, – кивнул раджпут, – это один из наших мастифов.
В эту минуту дверь, не запертая на засов, распахнулась и на пороге появилась Сурама. На ней был голубой шелковый халат и белые шаровары, из-под которых виднелись приподнятые носки туфелек из алого сафьяна. За рани, подвывая, плелся мастиф и волочил за собой длинную железную цепь.
– Именем раджи не двигаться! – быстро приказал Каммамури. – Ее нельзя будить!
– Рани до сих пор под гипнозом, – кивнул крысолов. – Почему за ней никто не присматривал?
– Дворец, скорее всего, опустел. Янес и Тремаль-Наик сейчас на похоронах первого министра. Пойдемте за Сурамой и посмотрим, что она станет делать.
– Грязный пария! – проворчал старик. – Что же за зелье такое разлито в его взгляде! Он способен останавливать крыс и внушать людям дурные мысли.
Сурама вскинула руки и быстро зашевелила пальцами. Ее широко открытые глаза светились в точности как глаза парии, однако троих мужчин она явно не видела. Умный мастиф, нутром чуя неладное, пытался удержать хозяйку за полу халата, но Сурама упорно шла к лестнице в нижний подвал, едва слышно бормоча:
– Ты этого требуешь… я должна повиноваться… ты наложил на меня страшное заклятие… я должна тебя освободить… Но что потом скажет мой муж?
Рани остановилась, будто борясь с таинственным влечением. Она заломила руки, замотала головой, разметывая длинные волосы, но продолжила спускаться и хрипло шептать:
– Все бесполезно… я обязана подчиниться… обязана его освободить…
Маратха отозвал мастифа, и вся троица в молчании последовала за рани. Та шла уверенно, не запинаясь и не спотыкаясь. Открыв следующую дверь, она застыла, словно вновь пытаясь овладеть собой, после чего преодолела остаток лестницы и толкнула дверь в подвал, где находился пленник.
– Давайте постоим здесь и понаблюдаем, – предложил Каммамури. – Мы всегда успеем помешать отравителю сбежать.
Задержавшись на пороге, рани нашла взглядом парию и уставилась на него. Между Сурамой, неспособной сопротивляться гипнозу, и магнетизером словно проскочила искра. Пария не сводил глаз с молодой женщины.
Между тем ненасытные марабу подняли неописуемый гвалт и тарарам, который невозможно было описать. Они ревели, как быки, рвались с цепей и мощными клювами пытались расклевать их звенья, однако индийское железо не поддавалось.
Сурама прошла мимо них на безопасном расстоянии, глядя только на пленника, и застыла над тюфяком:
– Ты звал меня?
– Я ждал тебя, госпожа.
– Чего тебе нужно?
– Где махараджа?
– На похоронах.
– Значит, ты одна?
– Да. Зачем ты меня звал?
– Кто с тобой пришел?
– Собака.
