она ошеломленно ахнула: – Боже мой! Вы пьяны!
– Что? Я выпила немного, – еле ворочая языком, взъерепенилась Зина. – Имею право! Иди сюда, Лиза.
Но воспитательница, побледнев, отступила, увлекая за собой перепуганную девочку.
– Я не могу вам отдать ребенка. Вы не в себе.
– Отдай мою дочь, – разъярилась Зина.
– Что происходит? – на шум вышла соседка.
– Вон, полюбуйтесь, – воспитательница кивнула на Зину. – Пьяная в стельку!
– Зина! Что ж ты с собой делаешь? – ахнула тетя Галя.
Но Зинаида, находящаяся в плену алкоголя, не сдавалась:
– Вы мне не указывайте! Как хочу, так и живу. Лиза, иди домой!
– Я вызову полицию, – предупредила воспитательница.
Тетя Галя, грустно покачав головой, прошептала:
– Не надо, милая. Горе у нее, знаете ведь. Еще и двух месяцев не прошло после несчастья. Не от радости она пьет.
– Что же делать? – воспитательница глянула на часы. – Я не могу здесь ночевать.
– Дочка, иди домой, – требовательно махнула рукой Зинаида.
– Зина, одумайся, – умоляюще сложила руки соседка. – Ну, чего ребенка мучить. Пусть она у меня заночует, а завтра заберешь. Ты же знаешь, я тебе зла не желаю.
Зинаида посмотрела на девочку, испуганно жмущуюся к соседке.
– Предательница! Ну, и иди к чужим людям, черт с тобой, – она отвернулась и, шагнув в квартиру, захлопнула за собой дверь.
И пошло, и поехало. Покатилась Зина вниз, даже не понимая ужаса происходящего.
Поначалу она пила с Лариской, прилепившейся к ней как репей. Лариска, очевидно, изначально искавшая просто собутыльницу, обрела в бывшей приятельнице не только безропотную напарницу, но и денежного спонсора.
Сама Лариска уже много лет не работала, перебивалась редкими заработками, да и то когда была трезвая. А Зинаида, имеющая постоянную работу и какие-то сбережения, оказалась золотым дном для любящей покуролесить Лариски.
Все начиналось довольно спокойно: встречались, пили, отсыпались. Но постепенно в их компании стали появляться какие-то женщины маргинального типа, а потом, как-то незаметно, и мужчины.
Зинаида еще не опустилась до такой степени, чтобы позабыть обо всем на свете. В светлые дни, когда ее, затуманенный алкоголем, ум прояснялся, она с ужасом вспоминала о дочери, которая вынуждена была наблюдать пьяные оргии. Тогда перебиралась к Лариске и оставалась там по нескольку дней, находясь в пьяном дурмане.
Однажды Зина проснулась в квартире Лариски оттого, что кто-то громко и надсадно храпел ей прямо в ухо. Она с отвращением отодвинулась и, скосив глаза, увидела, что рядом с ней на диване спит совершенно голый мужчина.
Ошеломленно переведя взгляд на себя, Зина обнаружила, что нижняя часть ее тела тоже голая, а рука мужчины лежит у нее на животе. Замерев от ужаса,
