девушке.
Римма не уставала благодарить Валентину за сына. А что же Дуська? А Дуська огородила двор высоченным забором, завела огромного злющего кобеля, который теперь бегал по всему двору наводя жуть и днем и ночью, и снова принялась продавать первоклассную самогонку, но теперь только на заказ и только для своих.
Глава 5
Шестнадцать лет назад, как ни ждала Валентина любимого Валька из армии, как ни готовилась к разговору с ним, встретились они совершенно неожиданно. Просто открылась дверь в избу – и вошёл Валентин, повзрослевший, выше ростом и шире в плечах, в красивой форме пограничника, с зелёной фуражкой в руке. Как назло, родителей дома не было. Вскочила Валентина, прижалась спиной к дверной притолоке, лицо краской залилось. – Валя, – Валентин шагнул к любимой и обнял её. Ой, как сердце рвётся из груди, как трудно оттолкнуть, когда руки обнять хотят. Но нет, нельзя, она всё решила. Вытянула руки, упёрлась кулачками в грудь, не дала прижать к себе.
– Не надо! – произнесла чужим глухим голосом.
Валентин опешил.
– Валюшка, что с тобой? Это же я, твой Валёк. И вновь попытался обнять. Выскользнула Валентина из объятий.
– Уходи, – отвернулась к окну, обхватила себя руками, словно замерзла. А она и замёрзла внутри.
– Почему? – Валентин ничего не понимал.
– Разлюбила я тебя, так бывает, другого встретила, – бесцветным голосом продолжила Валя.
– Так что ж ты мне не написала об этом? – Валёк не хотел верить.
– Служил ты, мало ли, что натворить мог после такого моего письма. А теперь вот говорю: не люблю. Кончено всё.
Замер Валёк за спиной у Валентины, постоял минуту, потом развернулся и ушёл, хлопнув дверью. Часто задышала Валя, уже не сдерживая подступившие рыдания. Она смогла, выдержала. Но, как же больно, как больно… И месяца не прошло, уехал Валентин в Москву, приглашали отслуживших работать в милицию, предоставляли общежитие, а по истечению определённого срока и квартиру по лимиту.
К Лапиным Валентин больше не приходил, встретиться с Валей не пытался. Но из Москвы неожиданно стал присылать ей письма. Валентина ни на одно не ответила, лишь читала и перечитывала по нескольку раз и складывала в шкатулку, каждый раз, думая, что письмо последнее. Лет 10 писал Валёк, рассказывал о жизни и службе своей, в последнем письме фотографию свою прислал. Красивый на ней такой, в форме милицейской, а потом как отрезало…
«Пусть он там, в Москве, счастлив будет, – думала Валя, – а я уж тут как-нибудь проживу, я смогу без него, я сильная».
***
Тут вскоре событие произошло, которое всё село всколыхнуло. Жил по соседству с Лапиными дед один, Воропаев Алексей. Жадный, толстый, злой, снега зимой снежной не допросишься – куркуль настоящий, одним словом. Бабка Дуня, жена его, полной противоположностью деда была. Высокая старуха, молчаливая, и худая, с взглядом, на людей глаза никогда не поднимала. Держал дед свою бабку в чёрном теле. Одежду носила старую, тапки дешёвые, платок выцветший. Только и слышали соседи: «Дунька, делом занимайся,
