представление о их разговоре, мы прежде всего скажем несколько слов о самих разговаривающих. Мы уже хорошо знакомы с невольницей и отчасти с Корвином, сыном Тертуллия, префекта в претории. Эта должность, неизвестная в начале республики и царствования Тиверия, постепенно соединила в себе все гражданские и военные власти, и занимавший эту должность часто занимал должность высшего уголовного судьи в Риме. Надо было иметь чрезвычайно крепкие нервы, чтобы исполнять эту обязанность по мысли деспотических и неумолимых императоров; сидеть целый день в трибунале, окруженным ужасными орудиями пыток, быть глухим к стонам стариков, крикам детей и женщин, к мукам приговариваемых к смерти, равнодушно производить следствие над несчастным, распятым на колесе и смотреть на человека, конвульсивно передергивающегося, с одной стороны, тогда как с другой палачи исполняют смертный приговор над другим мучеником, бичуя его ременными плетьми с вплетенными на концах металлическими шариками. Спать спокойно после этих сцен и пробуждаться с новою охотою смотреть на подобные страдания, – все это было такой задачей, с которой не всякий судья мог справиться. Тертулий был выписан из Сицилии для занятия этой должности не потому, что он был ужасный зверь, но потому, что он не знал никакого сострадания. Трибунал служил первой школой для его сына. Будучи ребенком, Корвин сидел по несколько часов у его ног, с удовольствием смотрел на ужасное зрелище и даже сердился, если кто-то умел оправдаться. Он вырос среди пыточных зрелищ, жестокостей, изуверства и грубости, не успев еще достигнуть возраста; пятнистое лицо его и бледный лоб, обнаруживали ехидство и странную развязность. Не обладая никакими благородными побуждениями, он таил в душе варварское геройство, соединявшееся со зверством и ужаснейшею подлостью. Корвин не понимал, что значит благородный поступок и не пытался победить свои злые страсти. Малейшая обида возбуждала в нем ненависть и жажду мести. В особенности он ненавидел двух лиц: учителя, который часто его упрекал за бесстыдную лень и ученика, который заплатил ему за оскорбления искренней добротой, за это Корвин давно хотел отомстить им. Справедливое наказание и прощение обид, слабость и суровость равно были ему несносны и неизвестны.
Тертулий не обладал никаким имуществом, а сын оказался неспособным приобрести себе громкое имя; единственное желание его было сделаться богатым, так как деньги, служащие средством к исполнению всевозможных желаний, он считал символом высшего счастья. Богатая невеста, точнее ее приданное, служила ему целью, к которой он стремился. Будучи крайне неловким, глупым и диким, он, чтобы идти прямым путем, он искал средств и окольных тропинок, которые и привели бы его к намеченной цели; а какие это были тропинки и средства, мы сейчас узнаем из его разговора с черной невольницей.
– Я пришел уже четвертый раз к фонтану Mesa sudans, – говорил Корвин, – в такое неурочное время – и все напрасно. Ну, какие новости ты сегодня принесла мне?
– Никаких… Послезавтра моя госпожа уезжает на свою виллу в Гайету, и я еду вместе с нею. Мне нужно еще много
