корова ты! – заорала она на меня и, ринувшись ко мне почти бегом, опрокинула меня на тюфяк и села сверху, тяжелая, а я билась и ерзала под ней.
Потом перестала.
– Да что толку? – устало сказала я.
Дэнди отпустила меня, встала и тут же подошла к зеркалу, посмотреть, не оставила ли я синяк на ее нежной, как лепесток белого цветка, коже. Я села и приложила руку к щеке. Дэнди поцарапала меня до крови.
– Мы всегда по-разному думали, – грустно сказала я, глядя на нее через всю комнату. – Ты считала, что можешь выйти замуж за господина, прямо из грязного фургончика, от па и Займы. Теперь ты считаешь, что не хуже господ, потому что зазываешь на представления бродячего балагана. Может, ты и права, Дэнди. Просто я никогда в эти чудеса не верила.
Она посмотрела на меня через плечо, сложив розовые губы в безупречный бутон неудовольствия.
– У меня большие возможности, – упрямо сказала она, вспомнив одно из словечек Роберта. – Я сама выберу, когда буду готова. Когда я стану Мамзель Дэнди на Летающей Трапеции, предложений у меня будет более чем достаточно. Поманю – и сам Джек побежит.
Я прижала руку к голове, а когда отняла ее, она была мокрой от крови. Отстегивая чепец, я надеялась, что он еще чистый, но на нем было пятно. Я бы пожаловалась, но то, что сказала Дэнди, заставило меня замолчать.
– Я думала, ты забыла про Джека, – осторожно сказала я. – Ты же знаешь, какие у его отца планы.
Дэнди снова взбила челку.
– Знаю, что думала, – самодовольно сказала она. – И отец его тоже. Да и сам он, наверное, тоже. Но теперь, когда я увидела, чего он стоит, я, пожалуй, его возьму.
– Сперва поймай, – ответила я.
Я старательно отгораживалась от нараставшей во мне паники. Дэнди намеренно не замечала тиранической власти Роберта Гауера. Если она считала, что может вынудить его сына жениться, чтобы сесть в кресло леди в гостиной, куда нам даже не позволяли заходить, значит, она сбесилась от тщеславия. Она могла соблазнить Джека – в этом я была уверена. Но обмануть Роберта Гауера у нее бы не вышло. Я вспомнила о жене, которую он бросил, когда она плакала на дороге позади удалявшегося фургона, и ощутила, как от страха по спине побежали мурашки.
– Брось, Дэнди, – умоляла ее я. – У тебя будет много возможностей. Джек Гауер – всего лишь первая.
Она улыбнулась своему отражению, глядя на ямочки на щеках.
– Знаю, – самодовольно ответила она.
Потом повернулась ко мне, и выражение ее лица тут же переменилось.
– Ох, Мэрри! Малышка Мэрри! Я не хотела тебя так поранить!
Она метнулась к кувшину, намочила край моего одеяла и промокнула влажной шерстью мою голову и щеку, издавая расстроенные возгласы.
– Корова я, – сказала она покаянно. – Прости, Мэрри.
– Ничего, – сказала я.
Помощь я приняла терпеливо, но поглаживания и похлопывания выносила с трудом.
– Что
