было свести всё это в шутку:
– Пластуны не боятся, они осторожничают, а если дрожат, то только от холода. Наливай, за одно и согреемся!
– А вам не кажется, господа офицеры, что на возлияния надобно хотя бы разрешение у командира испросить?
– Нет, не кажется! – ответил я. – Во-первых, стресс снять, а во-вторых…
– Что снять? – перебил меня Буцин.
Вот как ему объяснить?
– Что-что, перенервничали все сегодня, – сказал я первое, что пришло в голову.
– Это – да-а-а! – согласились оба.
– Ну, так запить надо!
– А во-вторых?
– Что «во-вторых»? – не понял Буцин.
– Ну, он сказал: «А во-вторых…» и ты его перебил, – ответил ему капитан.
– Я же не нарочно, – отмазался поручик. – Он там слова иноземные говорил, вот я не понял и переспросил.
Капитан махнул на него рукой и, вновь обращаясь ко мне, спросил:
– Так что, во-вторых?
За время их препирательств я успел придумать ответ поумнее:
– Спиридоныч, он же уже приготовился выпить, и твой запрет ему всё равно не помешает это сделать.
Поручик помотал головой, но выглядело это как полное согласие с высказанной мною мыслью.
– Ну, а если ты что-то не можешь предотвратить, то лучше всего это возглавить. Вот и подай команду на разлив.
– Ты посмотри, Коля, какой человек! Всё понимает! Из тебя, Андрюха, толковый командир бы вышел. Эх, жаль не ты нами командуешь.
Синюхин пристально посмотрел на Буцина. Нехорошо так посмотрел. Но тот развёл руками и произнёс в оправдание:
– Коль, это я про нашего полкового командира.
Как будто такое объяснение уже не могло принизить авторитета капитана среди подчинённых.
– Наливай, стратег! – произнёс, усмехаясь Синюхин.
После первой, закушенной салом, Спиридоныч спросил у меня:
– Ты на самом деле думаешь, что они чего-то там затевают?
Судя по тому, что показывал он при этом в сторону леса, вопрос был про шуралеев.
– Знаешь, Коля, я одного видел вблизи, шагов с пятнадцати, и на полном серьёзе полагаю, что ребята они не только смышлёные, но ещё и коварные. Поэтому и предлагал отойти от них подальше. А раз не отошли, то хотя бы не расслабляться. Что мы собственно сейчас и делаем.
Я улыбнулся, давая понять, что это всего лишь шутка. Они посмеялись.
– А суслики? – спросил Синюхин, и на лице его не было и тени улыбки.
– Что суслики? – не понял я.
– Ты же сам говорил, что если даже суслика не видно, он всё равно есть.
Я напряг весь доступный объём памяти, вспоминая, чего я ему наговорил про сусликов.
– А-а-а!!! Это… – я махнул рукой, но одного этого жеста явно было не достаточно. – Был у нас такой ефрейтор Галагура, так вот он любил выцепить кого-нибудь из молодых, выводил его в чистое поле и спрашивал: «Видишь суслика? Вот и я не вижу, а он есть!»
