я с точек разных.
Моя душа сгорает без огня –
Но может, это будет не напрасным.1
Глава 1.
20 апреля 1835 года
Княжество Альгария, Озёрный край
Высокое напольное зеркало в старинной деревянной раме задрожало, пошло волнами и рассыпалось, словно взорвалось изнутри, украсив осколками всю комнату и оставив лежать на ковре тело.
Я ошеломлённо глядела на сотворённую собственноручно катастрофу. Перепутала слова заклинания? Движения? Вроде бы нет… или всё-таки?..
Меня спасла лишь собственная реакция – как только зеркало начало подозрительно дрожать, я отшатнулась к стене, пропустив осколки мимо. Надо думать, иначе одна незадачливая колдунья рисковала превратиться в милого ёжика с зеркальными иголками. Перспектива не радовала.
Убедившись, что дождь из зазеркалья прекратился, я осторожно пробралась к телу. Под ногами хрустело стекло, но куда ему соперничать с человеком (а человеком ли?) вокруг которого медленно, но верно растекался тёмно-красный ореол. Только трупа в моём доме не хватало для полного счастья!
Отогнала уже нарисованную воображением картинку, как закапываю тело во дворе, и попыталась перевернуть оное. Тяжёлое! Тяжёлый.
Гость с глухим стоном перекатился на спину. Мужчина. Молодой, скорее всего, мой ровесник. Чёрные коротко стриженные волосы слиплись у висков, резко контрастируя с иссиня-бледной кожей, одежда – зелёная рубашка и тёмные брюки – изорвана осколками зеркала и испачкана кровью. Дополнял картину явно дорогой кинжал, чья украшенная крупным красным камнем рукоять торчала в районе правого подреберья.
Я нахмурилась, пытаясь оценить состояние нежданного гостя. Крови он потерял много, но каким-то чудом ещё цеплялся за жизнь, и обрывать её я не имела права. Да и не впишется свежая могила в мой садик, хотя…
Моргнула, привычным способом пытаясь разглядеть кружево, и с трудом удержалась от потрясённого возгласа. Жизненные нити вместо правильного узора насыщенного жёлтого цвета представляли собой непонятный клубок разорванных бледно-бежевых обрывков с живописной дырой там, где торчал кинжал. Я глубоко вздохнула, успокаиваясь и собираясь с силами, положила правую руку на навершие кинжала и резко выдернула оружие, левой подхватывая и соединяя вместе обрывки тонкой паутины, тем самым останавливая кровотечение. Затем, чувствуя себя пряхой, начала сплетать другие, более мелкие разрывы, одновременно по капле вливая собственную силу, насыщая получающееся кружево цветом. Свой резерв я видеть не могла, и, только когда в глазах потемнело и я сама чуть не упала лицом на гостя, осознала, что переоценила силы. Кружево мужчины мягко светилось приглушённым жёлтым цветом, и я не осмелилась больше экспериментировать. Что смогла – сделала, остальное зависит уже от гостя. Я тяжело опёрлась на руки, поморщилась, ощутив, как в ладони вонзаются осколки. Надо бы убраться, наверное. Хотя, кто меня увидит?..
Кое-как, больше на волевом усилии поднялась на ноги. Комната кружилась перед глазами, и, чтобы не упасть, пришлось схватиться за очень вовремя оказавшуюся рядом спинку кресла. Переждав приступ слабости, я почти упала на подушки, обессилено закрыла глаза. Головокружение усилилось, перед закрытыми веками замелькали яркие круги, виски сдавило болью. Перестаралась. Балансируя на грани сознания, я открыла глаза, заставила себя дышать глубоко и ровно. Очертания комнаты то расплывались, то собирались в чёткую картинку. Я откинулась на спинку кресла, сдаваясь, и провалилась – то ли в сон, то ли в глубокий обморок.
***
20-21 апреля 1835 года
Княжество Альгария, Озёрный край
Когда открыла глаза, в комнате ничего не поменялось. Пустая рама от зеркала, два кресла, диван, небольшой журнальный столик, окно, занавешенное тяжёлой портьерой, ковёр на полу, мужчина. Я отметила ровное дыхание гостя и, опираясь израненными руками на подлокотники, поднялась на ноги. Головокружение прекратилось, ноющая боль с висков переместилась на затылок и затихла там, давая мне возможность дойти до ванной комнаты. Глядя на красную воду, стекающую с рук, я пыталась обдумать сложившуюся ситуацию. Получалось плохо.
Итак, что мы имеем. Неизвестный мужчина, пока что живой, и надеюсь, таким же останется, очутился в моём доме, вывалившись из зеркала. Виновата в этом я? Утверждать не буду. Кто он – не понятно, подожду, пока очнется и спрошу. По-хорошему, конечно, надо бы перетащить его хотя бы на диван, но где гарантии, что выправленное мною с таким трудом кружево не расползётся? В конце концов, сквозняки сейчас – меньшая из проблем. Далее. Взорвавшееся зеркало прибавило мне работы, и комната сейчас похожа на место военных действий. Да и я сама не лучше. Выключив воду, с тяжёлым вздохом посмотрела на своё отражение в небольшом зеркале над раковиной. Бледная, почти как гость, с искусанными губами. Зрачки расширены настолько, что серо-голубая
