и ощипывают таких послушных и доверчивых! Прикинь, я однажды статью прочитала новомодную, с претензией на то « ах, какая я умная, своим умом дошла!», а потом книжку взяла из шкафа у бабули, старую ещё, советскую, и от скуки всю прочитала. А там часть страниц – ну слово в слово с той статьёй, вот я хохотала!
– Бабушка всегда говорила: всё новое – это хорошо забытое старое, – подтвердила мысль Снежана. – Она, кстати, очень не хотела, чтоб меня Снежаной называли. Просила Анастасией назвать или Елизаветой, но мама уперлась. Ещё Настасьей назови, говорит! А Лизка вообще звучит как козья кличка! Снежана – имя сейчас самое модное. Так и настояла. А у бабушки и впрямь была коза по кличке Лизка, давно только…
– Да, умные у нас были бабули! Правильные. Царствие им небесное! Но пить больше не будем! Нам с тобой и по пятьдесят граммов для первого раза хватит.
– Не будем, – эхом отозвалась Снежана.
Валентина вернула пробку на место и скомандовала:
– Убирай до лучших времён!
– Успею, – махнула рукой Снежана.
Валентина вдруг пригорюнилась:
– Мама моя всё старости боялась, климакса… Прабабка же, знай, похохатывала: « Дура ты, Лидка! (маму мою Лидой звали). Это всё врачи глупостей напридумывали, чтоб дураков, вроде тебя, от несуществующих болезней лечить! Стричь вас, как баранов! К аптекам и лекарствам приучать… На меня посмотри. Никаких лекарств дома нет, а живу не тужу сотню лет!»… Не дожила мама до старости…
– Никто своей судьбы не знает…
Снежана тоже расстроилась до слёз, но Валентина уже спохватилась: сама ведь предлагала слёзы не лить:
– А что это мы опять о грустном? Прабабка моя говорила, что лечиться надо смехом и лучше до того, как заболеешь.
– Да, я читала, что и наука такая появилась – гелатология. Как раз смех изучает, его влияние на организм человека. Говорят же, что смех продлевает человеку жизнь.
Валентина улыбнулась:
– Ты прям как школьница, которую к доске вызвали, отвечаешь строго по существу.
– Мне всегда нравилось учиться… – Снежана немного обиделась на слова подруги, но Валентина улыбнулась, дотронулась до её плеча.
– Не обижайся. Я тобой восхищаюсь. Ты как стойкий оловянный солдатик, и мир у тебя свой, и довольна всем, живёшь без зависти и злобы… С тобой рядом спокойно…
– Ой, Валь, хватит! – Снежана встала и начала убирать стол. – Живу как могу… Наверное, как и большинство людей… в своём тесном мирке… Не нашла я себя пока. В детстве, видно, задержалась…
– В книжках ты залипла. В чужих придуманных жизнях. Ничего, весна пришла, она и нам перемены принесёт, вот увидишь.
Валентина встала, потянулась грациозно:
– Пойду я, пожалуй, домой. Фотки посмотрю. Сто лет альбом в руки не брала, родные лица не видела, а сейчас загорелось просто.
– Это нам бабушки знак подают, мне тоже захотелось посмотреть, – согласилась с ней Снежана. – Интересно, они нас видят? Довольны, что
