свою риторику, – сказала она. – Время солдат ушло. Ты просто губишь людей. Пока Россия сама не опомнится, вы бессильны.
Дитмар почувствовал чей-то взгляд, повернулся. Кот глядел ему в глаза, глядел сурово и, как казалось Аркадию Сергеевичу, осуждающе.
3. Лейтенант Жорж
Пологие холмы, прямоугольники виноградников, желтоватый сахар дальнего горного хребта уже осветились восходящим солнцем. Лицо старика Гарабоса было будто сшито из кусков коричневой замши. Он медленно, но твердо шагал по пыльной дороге.
Сзади догоняли торопливые шаги. Гарабос оглянулся, за ним спешил чернявый парень, Марчелло.
– Рано ты встал, – сказал Гарабос. – Выходит, зря люди болтают, что итальянцы сони. Куда идешь?
– К де Бриньяку, на молотьбу.
– Нам по пути. Скажи, а у вас в Италии люди тоже помогают соседям?
– Обязательно.
– Слыхал, старый Жиль помер?
– Слыхал.
– Ну, пахать-то он уже не мог, а мотыжить мог еще. Жаль.
Гарабос вытащил из котомки бутылку вина, глотнул и протянул бутылку Марчелло.
– А я так думаю, что ты де Бриньяку за аренду должен, – сказал Гарабос. – Надеешься отработать? Думаешь, отсрочит?
Марчелло пожал плечами.
– Он может отсрочить, ему все равно, – сказал Гарабос. – а вот баба его – вряд ли.
– Да, строгая бабенка. Это за строгость ее лейтенантом Жоржем у вас зовут?
– А что, не плохая бабенка. Ты бы ей ноги раздвинул, а? Коли штаны ухитрился снять?
– Больно худая… Она ведь не здешняя? Откуда она? С севера?
– Из России.
В усадьбе де Бриньяка стучал и пыхтел паровичок, вращая молотилку. Человек десять окрестных крестьян поддевали вилами из скирда скошенную пшеницу и кидали в чрево машины. Та, которую крестьяне звали лейтенантом Жоржем, хоть, настоящее её имя – Мария, Маша, расхаживала по двору, отдавая распоряжения. На ней, и впрямь, красовались галифе, кавалерийские сапоги, потертый то ли пиджачок, то ли жакет, и берет, надвинутый на глаза.
Сам Франсуа де Бриньяк в распахнутом на худой волосатой груди халате сидел за столом у себя в кабинете и что-то писал. Кабинет был пыльным, темным, неприбранным, как и вся усадьба. Со стен глядели коричневые лица предков. Дверь резко распахнулась, вошла Мария и остановилась на пороге.
– Франсуа, потолкуй с мужиками. Они все здесь.
– А? Что? – пробормотал он, не поднимая головы.
– Потолкуй с мужиками, говорю. Ты помнишь, сколько они нам должны?
– Мадам, мадам! – досадливо отмахнулся де Бриньяк. – Я работаю! Я вас умоляю! Я сегодня должен закончить статью. Редакция ждет.
– В банке на счету – ноль, Франсуа. За аренду нам должны пятеро. Пока еще мы продадим зерно… Да и оно… Цены падают.
Де Бриньяк
