а с момента, когда сущность этого житейского принципа, так сказать, ассимилировалась с моей натурой, то всякие мои проявления, как намеренные для каких-либо целей, так и просто, как говорится, от «ничего-не-деланья», с одной стороны, приобрели животворность и начали способствовать образованию «мозолей» на разных воспринимательных органах всякого без исключения мне подобного творения, прямо или косвенно направлявшего свое внимание на мои действия, а с другой стороны, я всякие свои затеи сам, согласно завету моей покойной бабушки, стал доводить до возможно максимальных пределов, причем у меня само по себе приобрелось обыкновение, чтобы всегда, как при начале нового дела, так и при всяком изменении его в направлении, конечно большего масштаба, всегда произносить про себя или вслух: «Если-кутить-так-кутить-с-пересылкой».
Вот, например, также в данном случае, раз мне в силу не от меня зависящих причин, а вытекших из обстоятельств моей случайно, странным образом сложившейся жизни, приходится писать книги, я должен и это делать по такому, постепенно определившемуся от разных, самою жизнью созданных экстраординарных комбинаций и слившемуся с каждым атомом моего общего наличия принципу.
Такой мой психо-органический принцип на этот раз начну осуществлять на деле тем, что вместо того, чтобы следовать спокон веков и по настоящее время установившемуся обыкновению всех писателей, брать темой для своих разных писаний события, которые якобы происходили или происходят на Земле, возьму для своего писания масштабом событий – весь Мир. И в данном случае «брать-так-брать!», т. е. «если-кутить-так-кутить-с-пересылкой».
В масштабе Земли может писать каждый писатель, а я ведь не каждый!
Разве я могу ограничиться одной этой нашей в объективном смысле «мизерной-землей»?!
Я этого делать так не должен, т. е. делать темой своих писаний то, что берут вообще другие писатели, уже только из-за одного того, что вдруг окажется действительно верным то, о чем утверждают наши ученые спириты и моя бабушка узнает про это. Представляете ли вы себе, что может тогда произойти с ней, с моей милой, дорогой бабушкой?!
Ведь она повернется в своей могиле не один раз, как это обычно говорят, а как я ее понимаю особенно теперь, когда уже как следует «насобачился» входить в положение другого, она повернется много, много раз: так много раз, что, пожалуй, превратится почти в «ирландский-флюгер».
Вы, читатель, пожалуйста, не беспокойтесь, я и о Земле тоже конечно буду писать, но писать буду с таким беспристрастным отношением, чтобы как сама эта сравнительно с прочими маленькая планета, так и все на ней находящееся соответствовали тому месту, какое на самом деле они занимают и должны, согласно даже с вашей здравой, конечно благодаря моему руководству, логикой, занимать в нашей Великой Вселенной.
Я, конечно, должен в этих своих писаниях разных так называемых «героев» также сделать
