с телефоном и утопал в каморку. Вскоре послышался звук включенного телевизора, а я все сидела на унитазе, подперев голову рукой, и думала: «Куда ж ты опять вляпалась, Параська?!»
Досиделась! Дверь резко распахнулась, и передо мной предстал слегка нетрезвый, расстегивающий на ходу ремень директор.
– Мама, – пропищала я.
– Где? – спросил ошарашенный Роман Любомирович, продолжая расстегивать ремень.
– Занято! – взвизгнула, отталкивая Романа и закрывая дверь.
Было тихо минуты две, потом послышались удаляющиеся шаги, и все опять стихло. Я подождала еще где-то с минуту и уже собралась драпать в общагу, когда в дверь деликатно постучали.
– Э-э-э, войдите, – сказала зачем-то.
А он и вошел! Прошел мимо меня, помыл руки и пошел обратно. Проходя мимо, повернулся и спокойным, обыденным тоном произнес:
– Свет выключить не забудь, чудовище.
– А вы? – И вот зачем спрашиваю?
– А я собирался поспать, но, наверное, еще выпью, – прошипел и хлопнул дверью.
Потом протопал к своему логову и опять хлопнул дверью. Ишь какой нервный. А нечего было мне сок наливать!
Ну да ладно, хватит с меня на сегодня директора. И так за один день столько всего произошло. Пойду лучше посплю. Завтра еще Любомировича уговаривать и источник закрывать. Чувствую: на первое уйдет много нервов, а на второе – сил и энергии. Обряд, скорее всего, не из простых, раз директор так не хочет его проводить. И вообще, подозрительно он как-то себя ведет. Что-то с этим закрытием источника не так.
По дороге к общежитию все старалась поймать ускользающую мысль. Вспоминала директорский разговор по телефону. Но мысль была либо очень маленькая, либо слишком скользкая, а, когда дверь в общагу оказалась запертой, она вообще улетучилась, так и не оформившись до конца. Долго и упорно стучалась, но всем было до фонаря.
Это что получается, мне теперь под кустиком ночевать? А ночи в конце августа уже не такие теплые и приветливые, как в середине лета. Подумала о том, куда ходил Роман, когда обнаружил, что туалет занят, продолжила логическую цепочку и пришла к выводу, что вряд ли мне повезет найти поблизости с общагой хоть один непомеченный кустик. Дальше мои гениальные мозги, перебрав все возможные варианты, пришли к выводу, что единственное незапертое помещение на территории Ведунов – это преподавательская. А там, в свою очередь, в приемной глубокоуважаемого Романа Любомировича есть небольшой, но, за неимением лучшего, вполне пригодный для ночевки диван. Обреченно вздохнула и потопала обратно.
Диванчик в приемной был коротковат и узковат, но выбирать было не из чего. Выключила свет, когда уходила, забыла-таки это сделать и примостилась в позе эмбриона на жестком подобии дивана. А у Любомировича-то целая «взлетная площадка»! Так и уснула с чувством зависти к чужому удобству.
Сквозь сон почувствовала,
