в Саратов повезут, стервецы! – усмехнулся Ефрем.
– Пускай везут, – ответил я. – Вещь не только в военном деле полезная.
– Ага! – поддакнул хозяин дома. – Вона здёздья на небе пощщытать, куда как ловчее.
– Не скажите, Михайло Макарыч, – не согласился с ним внучатый племянник. – Знаете же купца Пирожникова?
– Микулу Селяниновича-то? – вступила в разговор Настасья Петровна. – Скажешь тоже, Ефремка! Да хтошь яво не знат-то? Чай, известный сумасброд. Вина не пьёт, одни книжки читат. Как и не купец вовсе!
Ефрем усмехнулся и, обращаясь ко мне, произнёс:
– Оригинал он несомненный, это уж поверьте, Андрей Иванович. Так вот, имеется у него среди прочих одна страстишка: именно вот на звёзды и смотрит по ночам. Уж чего он там увидеть желает, полагаю, и сам не скажет. Но вот он, извольте видеть, тоже возжелал бинокль поиметь. Глянул в него туда-сюда, да и говорит: «Слабосильный он у Вас, моя зрительная труба не в пример лучше приближает!» Вот как!
– Ну, эт что! – пробасил Макарыч. – Рази хто ишшо акромя яво такой дурью-т балаваетси?! Труба у яво лучче? Ну, вот пущщай в яё и глядит! Чай, небось, деньжищ за трубу-то выложил поболе, чем за бинокуль.
Спрашивать, сколькикратная подзорная труба имеется в распоряжении у местного астронома, не имело смысла. Надо будет самому к нему сходить и глянуть. Глядишь, и телескоп ему какой-нибудь подгоню.
– А иголки, Андрей Иванович, шибко уж мелкие, – посетовал Ефрем. – Только под дорогую нитку подходят.
– А вона у Танюшки какие, поглянь-ка, – снова приняла участие в диалоге хозяйка. – Всяких привёз, да разноцветные какие! И таки, и таки! Всяки! Ты, Ефремка, спроси, можа и тебе привезёт.
– Привезти-то привезу, только не выгодно это. Лучше буду иголки покрупнее брать.
– Покрупнее – это хорошо. Крупные, они враз уйдут, – обрадовался купец.
Я вдруг представил, как Ефрем продаёт иголки. В розницу. И мне стало смешно.
– Ефрем, дружище, а кому ты их продаёшь? Иголки? – поинтересовался я.
– Коробейникам, – какбы удивился тот. – Кому ж ещё?
– А портным разным, типа Абрама Моисеевича?
Тот сразу сморщился:
– Им много не надо. Две-три возьмут и всё, им уже на год хватит.
Ясно. Ткани я возить не собирался. Да и не понимаю я ничего в тканях.
Затем разговор перешёл на мультитулы. Ефрем отсчитал Макарычу деньги, а тот выделил мою долю.
– Макарыч, ты смеёшься надо мной? – сам улыбаясь во весь рот, спросил я. – Ну, куда они мне, эти копейки?
– Копейки, не копейки, а всё одно: уговор он подороже денег-то будет. Сговорились, что тебе с кажного пятак идёт, вот и бери. А я тебе ишшо по три рубли за день должон, да за станок-то опять же. Вот и бери.
