сожалению, Бруно не смог развить свои идеи. Его арестовала инквизиция еще до того, как его книга была опубликована. Он провел в тюрьме семь лет, после чего его сожгли на костре в 1600 году за греховное поведение по отношению к церковным старейшинам и за то, что он придерживался убеждений, так раздражавших католическое духовенство. Считается, что его идея так называемого «множества миров» – о том, что во Вселенной есть другие похожие на Землю планеты, которые могут быть пристанищем для других существ, – была одной из ересей, в которых его обвиняли. Множество миров угрожало особому месту человека в Божьем творении. Что ж, тот факт, что когда-то вас могли сжечь за разговоры об экзопланетах, отрезвляет.
Когда в XVII веке изобрели телескоп, покойный Бруно обрел много сторонников. Можно было бы предположить, что к этому времени произойдет обратное: эпоха фантастического подойдет к концу и сменится эрой конкретных эмпирических наблюдений. Но этому не суждено было случиться. Да, люди теперь действительно могли увидеть другие планеты Солнечной системы, на существование которых раньше были только намеки. Теперь люди могли с большей точностью измерять расстояния до звезд. Но хотя телескопы и показали нам, что движущиеся где-то рядом точки на самом деле являются планетами, однако разрешения этих телескопов было недостаточно, чтобы детально разглядеть поверхности этих планет. Таким образом, у наших предков появились новые планеты для созерцания, но от этого они не стали лучше понимать, какие на этих планетах существуют ограничения для появления жизни. Догадки и фантазия процветали. Это множество новых миров просто увеличило количество потенциальных инопланетных домов и породило предположение, что инопланетяне – явление повсеместное. Казалось, Солнечная система кишмя кишит цивилизациями.
Современному уму трудно принять такую неприкрытую браваду в рассуждениях об инопланетянах в эпоху телескопов, особенно если учесть, что некоторые наиболее смелые идеи исходили от самых неоспоримо блистательных умов того времени. Христиан Гюйгенс, который изобрел маятниковые часы и открыл спутник Сатурна Титан, много писал о внеземной жизни и приспособленности других планет для длительного обитания. В тщательно продуманном сборнике его сочинений об инопланетных мирах, опубликованном в 1698 году в его посмертно вышедшей книге Cosmotheoros, Гюйгенс размышлял об астрономах на Венере и предположил, что другие разумные существа могли бы понять геометрию. Он понимал, что у него нет доказательств в поддержку таких заявлений, но это его не останавливало. «Это очень смелое утверждение, – писал Гюйгенс, – но оно может быть верным для всего, что нам известно, и обитатели других планет могут, возможно, лучше разбираться в теории музыки, чем мы».
Для современного читателя это предположение кажется весьма загадочным, но его легче понять, если вспомнить, что мыслители XVII и XVIII веков часто были всесторонне образованными людьми и не сталкивались с необходимостью углубляться в одну узкую область исследования, как это делают
