напомнила Маргрет, ставя ногу на подножку экипажа.
– О, да, простите… – подал ей руку маркграф. – Но в самом деле… что-то же я должен, что-то же могу сделать для вас?..
Прикажите своим людям вернуть лейтенанту и его «бессмертным» оружие. Этого будет вполне достаточно.
– Эй вы, бездельники! Верните лейтенанту Гардену его шпагу! Солдатам – тоже. Прошу прощения, лейтенант, произошло недоразумение, которое, как вы сами видели, удалось уладить после соответствующих разъяснений герцогини.
– Будьте мудры, лейтенант, – жестко предупредила Гардена Маргрет.
– Извинение принимается, – поспешно заверил Гарден, безмерно радуясь тому, что и задание адмирала он выполнит, и чести своей перед герцогиней и солдатами не уронит. А главное, обойдется без схватки, а значит, и крови.
– Что-то еще? – вновь подал голос маркграф, стоя у кареты.
– Можете сопровождать меня до Гавра. – Не попросила, а великодушно позволила Маргрет. – И даже до порта. Что с пониманием будет воспринято и адмиралом де Робервалем, и, естественно, моим отцом, который наконец-то проникнется искренним уважением к вам.
– «Наконец-то»? – переспросил де Мовель?
– Можете считать, что оговорилась.
– Но провожать вас в изгнание!.. Как это с моей стороны будет выглядеть?
– Мило, – улыбнулась Маргрет. – Очень уважительно и очень мило.
– А почему вдруг в изгнание? – неожиданно подала голос доселе терпеливо молчавшая Бастианна, которая все это время оставалась в карете, где, притаившись на переднем сиденьи, за занавеской, слышала весь разговор герцогини с маркграфом. О ней-то все попросту забыли. Но корсиканка понимала, что имеет в виду Маргрет, описывая страдания, которые могут постичь ее мать, поскольку хорошо знала, каковы отношения маркграфа и Алессандры. Сама не раз передавала гонцу или принимала от него записки, чтобы затем… – Кто об этом знает, об этом изгнании? И почему они должны об этом знать? Насколько я понимаю, эскадра адмирала идет в Новую Францию, чтобы завоевывать новые территории. Так пошлите, господин маркграф, своих людей в город, пусть еще до прибытия обоза объявят, что герцогиня Маргрет де Роберваль изъявила желание отправиться вместе с эскадрой и первой ступить на землю Новой Франции! Она будет первой высокородной аристократкой, ступившей на эту территорию. Адмирал побудет там и уведет свою эскадру назад, во Францию, а герцогиня останется в новой провинции как дочь пэра Франции, представительница королевского двора. Королевой Новой Франции – вот кем она там останется!
Монолог Бастианны был выслушан молча и с восхищением. Как монолог выдающейся актрисы. Даже когда она умолкла, де Мовель все еще какое-то время стоял с приоткрытым ртом, ожидая то ли продолжения ее напутствия, то ли выхода «на бис».
– Только не смейте, маркграф, произносить слова «королевой Новой Франции». Ни мне, ни вам этого не простят, – тотчас же исправила герцогиня горячность корсиканской пиратши.
– Тогда
