Мачеха. Ведьма. Мёртвая.
Она стояла в какой-то паре метров от меня и кокетливо улыбалась. Мачеха была всё в том же розовом платье, что и на похоронах. Из собранных в пучок белых волос выбивались пряди, завитками спадая на юное лицо.
Но ей же за сорок, и вообще мертвая! Я вспомнил похороны: толстый слой грима на лице и проступающие свозь него тёмные круги под глазами. Передо мной обманка. Наваждение.
Мачеха недовольно поморщилась под моим взглядом, и её лицо пошло трещинами, гладкая кожа начала осыпаться, как штукатурка, обнажая новую: синеватую и дряблую. Тонкие губы стали бледными и бескровными.
– Такой ты меня хочешь видеть? Да?! – завизжала она.
Я собрался с духом и ответил:
– Этот облик тебе куда больше к лицу, ведьма! – И выпустил фаербол, как учил Колян.
Лидуня явно не была готова к такому повороту. Огонь ударил ей прямо в лицо, опалил розовое платье, растрепал волосы. Вторую мою атаку она остановила, выставив перед собой руки со скрюченными пальцами.
– Решил поиграть, мелкий засранец! Думаешь, сильнее меня? Да я тебя одним чихом перешибу! – заорала мачеха.
Что-что, а орать она была мастер. Когда отец не видел.
Я отступил на шаг. Кажется, пора валить. Что там Колян говорил? Ногой дёрнуть?
– Андрюша, ты куда? А как же с мамой поговорить? – спросила ведьма певучим голосом, вмиг вернув обратно личину прекрасной блондинки у в розовом.
– Не мать ты мне! – прошипел я, сосредоточенно пытаясь почувствовать левую ногу. Кажется, начало получаться. Всё вокруг стало бледнеть и затягиваться туманом.
– А хочешь, я расскажу, как умерла твоя мать? – слова резанули по нервам, и мир мгновенно обрёл четкость.
– Ах ты, мерзкая гадюка! – здоровенный фаербол возник прямо передо мной, стоило только о нём подумать, даже не пришлось ничего руками изображать. Хорошо, теперь лети вперёд, ведьме в рожу!
Она выставила руки, рассеивая огонь, но не рассчитала сил. Часть пламени успела достать ведьму, волосы вспыхнули. Впрочем, они тут же отросли вновь и сложились в безупречную укладку. Стерва!
– Ух ты! Какая ярость! – ведьма хлопнула в ладоши. – Давай ещё!
Я сделал шаг вперёд.
– И как ты убила мою мать? Отвечай, гадина!
– Андрюша, какие нехорошие слова ты говоришь. Хорошо, что отец не слышит, – осклабилась ведьма.
– Отвечай! – заорал я, и мой голос разнёсся по кладбищу гулким эхом.
Ведьма перестала улыбаться и широко распахнула глаза, будто удивилась:
– Важно не как она умерла, Андрюша, а из-за чего. Или из-за кого. А умерла она из-за тебя! Представляешь, ты винишь меня, а она умерла из-за тебя?
Я в два шага подошёл к ведьме вплотную, не боясь уже ни её силы, ни того, что она мёртвая и собирается меня куда-то там утащить. Ненависть делала этот мир чётче, а меня бесстрашнее.
– Что ты сказала, стерва? Придушу на хрен!
Я протянул руки,
