осталось.
Действие стимулятора кончилось совсем, и Набата окунулась в полной мере в ту боль, что успела накопиться за эту ночь. Рыча и проклиная все на свете, инквизитор промыла и зашила рану. Выглядело не слишком хорошо. Когда она доберется до города с достойным врачом, то обязательно попросит осмотреть ее снова. А пока… Придется справляться так.
Она дала себе время передохнуть. Тяжело дышала, прикрыв глаза, стараясь не думать ни о боли, ни о работе. Мысли крутились вокруг Тео. Разум доставал с пыльных полок памяти воспоминания о времени, что они провели вместе, странствуя по пустошам.
В тот год стояла нестерпимая жара, поэтому Набата с нетерпением ждала, когда сможет спрятаться от палящего солнца пустошей под крышей Обители. В соборе Сантремира даже в разгар лета и засухи сохранялась прохлада.
Шесть последних лет Набата работала одна – Роберт, ее наставник, заменивший отца, погиб от рук демона, который теперь заточен в опале, хранившимся в Обители. Нужда призывала Набату в очередной раз вернуться домой, в Обитель собора Сантремира. У нее кончались белые опалы, а чтобы продолжать охоту, нужны новые. А еще предстояло написать рапорт. Набата ненавидела бумажную работу, она отнимала мучительно много времени. Целые стопки бумаг, которые предстояло заполнить сведениями о том, кто, где, когда и сколько. Демоны, оскверненные, поддавшиеся соблазну люди. От всей этой писанины у инквизитора ныло запястье и рябило в глазах.
Если бы не Сераф, единственный человек в этом проклятом мире, кого Набата могла назвать своим другом, возвращение в Обитель оставалось бы рядовой и безрадостной обязанностью.
А еще спасительная прохлада каменных стен и виски со льдом. Если же виски и Сераф оказывались в одном помещении, то жизнь и вовсе не казалась Набате такой уж паршивой.
Обитель находилась в глубине Собора – древние залы, построенные основателями ордена, встретили инквизитора привычной давящей на плечи тишиной – проходящие мимо служители храма и ордена если и разговаривали между собой, то только шепотом, их длинные одежды приятно шуршали, сопровождая шаги. Сераф говорил, что находит тишину Собора умиротворяющей, Набате же она давила на плечи и вызывала смутную необъяснимую тревогу. Уж лучше шум городов или крики хищников в пустошах.
Набата пересекла длинный, залитый светом цветных витражей, изображавших сцены Гимна Циклов, коридор и достигла двойных дверей, высотой в потолок. Старые, как сам Собор, эти двери украшала искусная резьба, изображавшая семерых ангелов – по одному на каждую добродетель. В центре, прямо над фигурами – металлический диск с углублением в виде знака инквизиции. Набата сняла с шеи цепочку и вставила в углубление свой медальон. Послышались щелчки и постукивания. Двери начали медленно, даже торжественно, распахиваться, впуская Набату внутрь. Инквизитор испытала некоторый трепет, переступая порог Обители. Так было с ней каждый раз.
Она оказалась в новом коридоре – куда более скромном и темном. На полу
