был вдвое старше, но Аллу это не смущало. Он был легкий, внимательный, уравновешенный, умный и без проблем. Полная противоположность домашним мальчикам, с которыми она встречалась до него. Отчасти тогда и гораздо сильнее позже Алла поняла, как умело он делал свои желания ее желаниями.
Денег у Сережи было неприлично много. Сам себя он называл бомжом на том основании, что жил на несколько городов сразу. В Питере Сережа занимал огромную мансарду окнами на Неву. Подразумевалось, что он давно не живет с женой, она присматривала за тремя детьми, учащимися в Англии.
Очень скоро в ванной, прилегающей к его спальне, Алла завела зубную щетку, халат, еще какую-то косметическую чепуху. Она, стыдно вспомнить, задумывалась о замужестве и даже слегка планировала свадебное путешествие.
Сережа бывал в городе через неравномерные интервалы времени. В промежутках он постоянно просил ее приехать к нему или съездить куда-нибудь вместе. Алла, внутренне ликуя, старалась откликаться не на каждое предложение. Стоило сказать «да» – и спустя несколько часов она летела бизнес-классом в Берлин, Новосибирск, Сингапур или Мадрид. Однажды Алла раскапризничалась, отказываясь лететь с двумя пересадками (стыковки действительно были ужасно неудобные), и Сережа заказал ей отдельный борт.
Это была потрясающая, ошеломляющая жизнь. Не только из-за роскоши, может, даже не столько. Люди. Люди, с которыми она встречалась благодаря Сереже. Благополучные, невероятно успешные, умные, знающие жизнь. С ней флиртовали, ей оказывали знаки внимания. Сережин приятель, начальник департамента МИДа, узнав, где учится Алла, поднял брови: «У Володи?» Он, оказывается, дружил с ее ректором много лет, еще со времен совместной дипломатической службы в восьмидесятые. Мужчина просто расцвел, вспоминая их совместные шалости в Брюсселе.
После парения в высших сферах трудно было возвращаться к учебе, в дряхлые аудитории, в облупленные коридоры, пованивающие туалетом. Еще труднее было чувствовать и признавать свое униженное положение по отношению к преподавателям, лысым неудачникам в растянутых свитерах. После частых поездок с Сережей нагонять нужно было изо всех сил, а заставить себя не получалось.
Ну и, честно сказать, в глубине души жила уверенность (ни на чем не основанная), что при любых затруднениях Сережа разрешит их с обычной волшебной легкостью.
В безоблачную романтику вторгались неприятные шпильки, и чем дальше, тем больше. Жена Сережи со временем становилась как-то все менее бывшей. Началось с намеков общих знакомых и легкой, совсем неуловимой иронии его секретарши. Алла списала все на девичью зависть. Потом она была в Москве и, сломив довольно упорное сопротивление, напросилась к Сереже в гости. Ухоженный особняк был полон отчетливых женских следов. Алла с некоторым напряжением отнесла их на наследие супружества. Должна же она (она!) где-то жить, когда дети посещают отца.
Последней каплей стал визит Сережи с семьей в Питер, о котором Алла узнала задним числом. Мстительные
