в ярость и пошел в бой с открытым забралом. Снабжение отбивалось как могло, довольно, надо сказать, неубедительно.
Выждав паузу, Игорь Вешенков, главный юрист компании, обратился к Булыгину:
– Андрей Павлович, не возражаете, мы с Петром Дмитриевичем зайдем перед обедом? По суду нужно переговорить.
Андрей кивнул. Он пресек затянувшуюся свару и запустил совещание дальше. Следом разбирались вопросы технические, где Андрей не был особенно нужен, и он отвлекся на сообщение в телефоне.
11.02.2016, 10:18
Валера Сладков:
Как мой котик? Думает ли о своей девочке?
Андрей на секунду замечтался. Вспомнил тонкое, гибкое тело Вали, ее мягкую ласку, умение предугадать его желания до того, как он сам их осознает.
11.02.2016, 10:18
Андрюшенька:
Только о тебе и мяукает. Когда освобождаешься?
11.02.2016, 10:19
Валера Сладков:
К 17:30, но если меня ждет искрометный секс планирую улизнуть с половины последней пары.
11.02.2016, 10:19
Андрюшенька:
У меня как раз есть немного искрометного. Забрать тебя?
11.02.2016, 10:20
Валера Сладков:
Что значит немного? Конечно забрать.
Андрей так увлекся перепиской, что выпустил совещание из-под контроля. Снабжение и производство вернулись к скандалу. Пришлось брать в руки бразды правления.
Глава 5
Алла проснулась в прекрасном настроении. Комната ее была настоящей катастрофой. Десять лет назад папа, делая ремонт, расстарался как мог для своей принцессы. Ко всему здесь хотелось добавить уменьшительный суффикс: кроватка, письменный столик, занавески, обойки. Даже для десятилетней девочки это было чересчур, а для двадцатилетней девушки совершенно никуда не годилось. Уже несколько раз дело шло к ремонту, но каждый раз Алла чем-то вызывала мамино неудовольствие, и ремонт переносился.
Комната была ужасна, про институт даже думать не хотелось, но настроение было прекрасное. В двадцать лет юное тело генерирует счастье без особенных внешних причин.
Прекрасное утро потускнело очень быстро, стоило Алле добраться до кухни. Там сидела мама в своем прокурорском мундире, хотя ей полагалось уже быть на службе. Ирина Георгиевна была недовольна. Собственно, она была недовольна почти всегда, но Алла с годами стала настоящим экспертом по маминому раздражению. Она сразу почувствовала, что сегодня дела особенно нехороши.
– Ой, мамусик, ты еще дома… – Алла зевнула, потягиваясь. – Доброго утречка.
– Уже хотела будить.
Перед мамой стояла крохотная чашка с кофе, плошка с сырниками и розетки со сметаной и вареньем. Алла опустилась коленями на стул, подхватила сырник и макнула в варенье.
– Тарелку возьми, – раздраженно сказала Ирина Георгиевна и поджала губы.
