ь, когда плевок замерзает, не долетев до земли, отправился он за запасами один. Что поделать, такой он был человек: его разум бунтовал против бездействия. А выспаться и потом можно.
Он нёсся в санях по снежным просторам, когда вдруг налетела жестокая пурга. Понадобилось укрытие: он выкопал небольшое углубление в снегу и сверху свалил перевёрнутые сани. Заполз внутрь, заткнул выход мешком из тюленьей кожи и на несколько мгновений сомкнул глаза… Когда проснулся, не смог определить, сколько продлился сон. Попробовал было пинком отодвинуть тюлений мешок, но тот не поддался: глухой удар подсказал, что мешок застрял накрепко. Видно, пока он спал, ветер свалил на сани неподъёмную снежную громаду.
Было тесно, как в гробу. От стен веяло морозом, дыхание оседало на них влажным туманом и холодило лицо.
Оставался до смешного крохотный шанс, что кто-нибудь найдёт его, пока он не замёрз насмерть. Уже цепенела нога: скоро ему обморозит всё тело. Он подумал о том, что будет дальше: о ней, о детях, о том, что они подумают, когда узнают, что он пропал… а может, ещё удастся выбраться? Положение было отчаянное. «Какая прекрасная смерть», – подумал он.
Пролог
Впервые я увидел его на портрете маслом. Это была забавная работа, казалось, будто её написал пьяный матрос во время болтанки: мазки кисти были непрофессиональные, пропорции неуклюжие, перспектива никуда не годилась. Но несмотря на неумелость художника, человек на портрете притягивал внимание: безукоризненно одетый, он носил нечёсаную бороду, одна нога у него была деревянная, как у пирата, а на лице играла лёгкая озорная усмешка. В его внешности я почуял историю – интересную, может, даже фантастическую. Подойдя ближе, чтобы рассмотреть портрет как следует, я заметил внизу рамы маленькую латунную плашку, а на ней имя: Петер Фройхен.
Портрет этот висел в старом нью-йоркском особняке на Манхэттене. Здесь располагался Клуб исследователей – организация, основанная в 1904 году, когда на карте ещё хватало белых пятен. В особняке стоял дух ушедшей эпохи: стены, обитые деревом, большие камины, кожаные клубные кресла, персидские ковры… Здесь всё напоминало книги Редьярда Киплинга – или фильм «Отель ”Гранд Будапешт”». В одной комнате на полу стоял старинный глобус по меньшей мере метр в диаметре: и я представил, как вокруг него собираются важные усатые джентльмены и каждый рассказывает о великих путешествиях своей юности. Вот кто-то пускает глобус вращаться, подушечки пальцев скользят по гладкой поверхности, а рассказ продолжается. Когда глобус останавливается, джентльмены, должны быть, наливают себе ещё по бокалу и устраиваются у камина, наперебой рассказывая о своих приключениях громкими, ворчливыми басами.
Мой друг Джош недавно вступил в клуб (сегодня организация занимается скорее исследованиями, чем открытиями земель) и пригласил меня посмотреть штаб-квартиру. Он сказал, что проведёт мне экскурсию после рабочего дня, когда в особняке, старом причудливом доме, где теснились воспоминания о славном прошлом его былых обитателей, спокойно, и мы сможем беспрепятственно поболтать и выпить виски.
Когда я переступил порог дома, уже темнело, и в окнах играло блёклое закатное солнце. Взяв по бокалу виски, мы с Джошем поднялись по скрипучей лестнице в Зал трофеев: нас окружили старые экспонаты, чучела животных, в том числе был и амурский тигр, съевший, по слухам, сорок восемь человек. Далеко не сразу я заметил портрет Петера Фройхена, который висел над величавым кирпичным камином. Меня заинтересовал этот эксцентричный человек, и стало любопытно, что такого замечательного он совершил, коль его портрет повесили на почётном месте. В Клубе исследователей состояло много замечательных личностей: Теодор Рузвельт, Тур Хейердал, Джон Гленн, сэр Эдмунд Хиллари, Рой Чапман Эндрюс – один из прототипов Индианы Джонса… Так почему здесь висит Фройхен?
Я решил почитать о жизни Петера Фройхена. Передо мной развернулась история, богатая на приключения, фоном которой служил неспокойный двадцатый век, беспощадно расшатывающий старые устои. И даже самые бурные годы этого века, когда на обломках старого строилась новая политика, экономика и культура, меркнут перед масштабом жизни Петера Фройхена. Жизнь эта кажется беспорядочной, но в её течении есть свой неуловимый ритм. Судьба носила Фройхена по белому арктическому безмолвию и джунглям Южной Америки, забрасывала в нацистскую Германию и Советский Союз, в Голливуд и Белый дом; Фройхен побеждал и в постели, и в борьбе за права чернокожих, и в игровом телешоу. На своём пути он встречал столько знаменитостей – политиков, писателей, художников, журналистов, шпионов, – что любой охотник за связями взорвался бы от восторга. Фройхен уже тогда предупреждал об изменении климата (это словосочетание ещё даже не вошло в обиход) и был близок к первым исследователям экстрасенсорного восприятия. Вечный странник, который появляется в самых неожиданных местах и участвует в крупных исторических событиях, словно приглашённая звезда в популярном сериале.
Фройхен прожил жизнь, полную приключений и треволнений. Однако привлекло меня даже не это, а то, что Фройхен искренне принимал
