и смех.
Интересно, что это все значит?
Я села и откинула одеяло. Чувствовала я себя если не совершенно здоровой, то определенно живой. В пересохшем горле саднило, но, осмотревшись по сторонам, я не обнаружила ни кувшина с водой, ни даже какой-нибудь чашки с очередной порцией гадкого лекарства. Или хозяин был уверен, что я быстро поправлюсь, или мне просто забыли принести отраву. Надеюсь, все же первое.
Посидев несколько минут и не дождавшись от тела никаких признаков недавней лихорадки, кроме ломоты и головной боли, я встала. Из комнаты было два выхода, и пришлось еще несколько секунд помучить память, надеясь выяснить, куда мне можно высунуть нос, а где его мне оборвут раньше, чем переступлю порог.
Воспоминания не принесли результата, так что я попросту наугад выбрала одну из двух одинаковых деревянных панелей, расположенных в противоположных стенах, понадеявшись, что туфли стоят рядом с ней не случайно, и сдвинула на несколько сантиметров. За дверью обнаружился широкий коридор, судя по всему, объединявший внутреннее и внешнее крыло ханока.
Хмыкнув, я перешла ко второй двери. За ней начинался двор с садом, беседкой и парой небольших хозяйственных построек со стороны кухни. Это место в доме любой человек, а особенно, уставший работник и голодный гость узнавали сразу же по печной трубе с уютным дымком над ней.
Жилой дом, в котором не жалеют дров на отопление, – это ли не счастье? В таком ханоке всегда есть если не добрая, так терпеливая тетушка, с легкой руки которой девушке-ноби может перепасть чуть больше очередной порции капусты или кукурузы.
Куда хуже на рисовых полях.
Опыт полевой работы хоть и оказался для меня кратким, но врезался в память настолько, что я никогда не хотела бы вновь оказаться среди других рабов под палящим солнцем.
– Нужно что-то?
От неожиданности я едва не подпрыгнула и, не скрывая испуга, уставилась на аккуратно одетую пожилую женщину. Выглядела она очень просто, даже украшений в волосах я не заметила. А без этого не определишь, смотришь на госпожу в домашнем облачении или на домоправительницу.
– Простите меня, – едва слышно пробормотала я и склонилась в поклоне.
– Что вы, что вы! – тут же всплеснула руками женщина. – Не стоит так. Господин Ким велел заботиться о своей подопечной, а вы поклоны отбиваете!
Ким? Значит, его фамилия Ким? Уже хоть что-то.
– Простите, я не знаю, как к вам обращаться… А можно мне воды?
– Звать меня Ксия, – женщина улыбнулась и указала на маленький столик на террасе. Рядом с ним лежала пара циновок, на которые можно было присесть.
– А я не помешаю, Ксияши? – спросила я, добавив уважительное окончание к имени, раз женщина сама не обозначила свой статус.
От мысли, что я смогу сесть вот так, на виду у каждого, кто выйдет во внутренний двор, меня бросало в дрожь, но женщина ободряюще улыбнулась.
– Господа
