Я возьмусь подготовить её, чтобы потом сказать ей об этом?
Король Валерий поднял руки к небу и уронил их, переведя дух, на его лице расцвела улыбка.
– Ты самая послушная принцесса на свете! Именно это непростое дело я собирался предложить тебе, но ты опередила меня. Я сейчас же отдам распоряжение доставить её в Аквалань, письмо к Виталию Ремовичу у меня готово.
Королева Евгения поднялась из кресла, Анна встала тоже, и Валерий обнял дочь.
– Я знаю, это будет не просто, но тебе она поверит скорее, чем нам, – сказал он.
– Да. Я постараюсь стать её подругой. На самом деле.
Анна, несомненно, верила, что все происходящие события как-то связаны с волей Виктора. «Ему нужно, чтобы так было», – убеждала она себя, и это придавало ей силы в делах и ожидании. Однако ситуация в королевстве накалялась всё сильнее, было непонятно, кто стоит за мировой политикой на самом деле. Принцессе становилось страшно от осознания неизвестности, отец больше не выглядел в её глазах гарантом безопасности, и единственное, что ещё сохраняло её уверенность в завтрашнем дне, так это любовь к Виктору, которому она доверяла всю себя без остатка, иначе маячащий на горизонте событий хаос грозил поглотить всё.
Тем временем король Валерий приказал арестовать подозреваемых по делу забастовки на заводе летательных аппаратов. В Туфе и окрестностях были выявлены ячейки действовавшей организации повстанцев, но оказалось, что к движению возвращенцев они не имеют никакого отношения. Лидер организации некто Костин на допросах твердил, будто повстанцы преследуют лишь одну цель: повышение уровня жизни людей, всего человечества. При этом он не мог внятно объяснить, что подразумевает под выражением «уровень жизни», тем более, каким образом они собирались достигнуть желаемого уровня. В организации не оказалось даже элементарного устава, люди просто собирались на сходки и излагали какой-то мечтательный бред. Всплыло имя Вадима, искали его самого. Валерий огласил послание к народу, в котором недвусмысленно высказался о намерении предать казни любого, кто будет провоцировать революционные настроения в обществе.
В эти дни Анна с ужасом поняла, что больше не чувствует ментальной поддержки от Виктора, её сердце лихорадочно искало его в молчании мира, но больше не слышало его присутствия, все её ощущения скользили куда-то мимо, мимо… Медленно, как дым, стелется в Аквалани ранняя тревожная зима. Так мало солнечных дней, так много сырой холодной пасмурности. В одетый в гранит берег сонной, отрешённой Межи толкаются хрусткие комочки шуги, над серой парящей речной водой вскрикивают одинокие чайки. Там, за туманной мглой, за покрытой первым снегом степью, в горах Карина стоит вечный менгир, пограничная деревня по-прежнему растит своих детей, и на берегу всё также сидит закутанный в плед перевозчик. Он никого не ждёт. Он просто исполняет то, что должен. А по другую сторону горной страны два человека пытаются вернуться назад, на восток.
