на помятой ярко-жёлтой картонной упаковке которого ещё сохранилось красное слово «КРУПА».
– Да, можно прочитать, почти все буквы целы, – продолжал другой постоялец, приближаясь и похрустывая остатками картофельных чипсов. От него пахло чем-то, кажется луком и красным перцем, отчего все окружающие начали вдруг чихать и тереть глаза, как будто от слез.
– «Р-О-С-С-И-Й-С-К-И-Й», – медленно, по буквам проговорил третий. Он, видимо, недавно читать научился, а потому и давалось ему это с большим трудом. – Сыр «Рос-сий-ский»! Посмотрите, посмотрите! – почти прокричал он, довольный тем, что справился с чтением. Пусть и не сразу, сначала по буквам и по слогам, но всё таки сделал это.
– А что? Красивое название, патриотичное очень, – добавил кто-то другой. В темноте было не совсем понятно кто, но голос был приятный, доброжелательный. – А патриотом быть – это хорошо, знаете ли, – продолжал он, показывая некоторое уважение к новенькому. Он чуть ближе подошёл, чтобы лучше рассмотреть нашего героя и даже слегка склонил голову перед ним в знак приветствия. – Разрешите представиться, научно-публицистический журнал. Выпуск прошлого года, но ещё вполне актуальный. А вы, смею спросить, наукой интересуетесь? – вежливо обратился он, надеясь продолжить знакомство…
Но тут же появились другие, более нетерпеливые и, прямо скажем, нагловатые постояльцы, которые тоже желали общения.
– Ах, отойдите уже отсюда! – зашикала на него одна из местных дам, всем громоздким телом своим толкая журнал к краю пропасти. – Надоели вы здесь всем со словами своими заковыристыми. Всего один день прошёл, как мы в одном баке живём, а вы уже всем нам плешь проели со своими разговорами мудрёными… Интеллегенция, иди отсюда! Уххх! – она замахнулась на него своими грязными кулачищами, стараясь ударить побольнее, но он увернулся и был таков. Исчез в темноте, только его и видели.
И тут всё внимание вернулось к нашему сыру. Новенький, интересно же всем, кто такой.
– Эй, ты! Как там тебя? «Российский»? Как ты тут оказался то? А? Вроде чистенький, красивенький, в упаковочке ещё… Дай потрогать! – тянул к нему кто-то свои длинные грязные руки, в темноте казавшиеся не только чёрными, но ещё и страшно лохматыми. Причём было видно только это, лица совсем не разобрать. Непонятно, кто это было или что…
– За что тебя сюда, бедолага, в дальнюю то командировку отправили? А? Может, плохо себя вёл? Ха-ха-ха! – поддакивал уже кто-то другой, тоже явно не доброжелательно настроенный.
– Так как там тебя…?
– Не слышим. А? – неслось со всех сторон.
– Что случилось то? Рассказывай! – допытывался непонятно кто, грубо толкая новичка в бок, норовя сбить его с ног или даже опрокинуть за бортик бака.
А местные всё подтягивались и подтягивались. Некоторые даже из других баков мигрировали сюда, и всё смешалось: бумага, пластик, жесть, стекло, другие бытовые отходы. Всем интересно было на новенького посмотреть, да узнать что и как. И многие вели себя, прямо скажем, очень бесцеремонно и даже грубо.
А наш герой и ответить то ничего обидчикам не мог. То ли от непривычного
