style="font-size:15px;"> Джейд набирает номер на своем телефоне, слушает гудки, потом включается автоответчик и что-то говорит на непонятном языке. Она смотрит, что означает +31 – Нидерланды.
– Ну и ладно. – Поскольку номер теперь есть в ее списке звонков, она срывает наклейку «если найдете» и выкидывает в мусорный бачок, и теперь для начальства, учителей или шерифов этот телефон – ее. В подтверждение она запихивает его в правый задний карман, а свой телефон сует в лифчик – говорят, от этого бывает рак груди, ну и хрен с ним. Вдруг придет сообщение от воображаемой лучшей подруги, и тогда сигнал отзовется прямо в сердце.
Повезло, что не стала копаться в своем мобильнике по дороге сюда. Харди бы засек, что у нее на коленях телефон, и сразу спросил бы про тот, что в конверте, да еще в розовом чехле – Джейд, если честно, себе такой нипочем бы не выбрала.
Хотя розовый цвет ей кое о чем напоминает.
Джейд прищуривается, копаясь в уголках памяти, пытаясь за что-то зацепиться, но зависает и возвращается в школьную суету лишь за пару минут до первого звонка. Правда, на химию она не спешит. Успеется. Первым делом – женский туалет возле спортзала, там народу всегда меньше. По пути туда она ждет, что разговоры смолкнут, бегущие ноги притормозят… но ничего не происходит, все как обычно: мимолетный взгляд, и тут же глаза в сторону. Ясно, это снова Дженнифер Дэниэлс, или Джейд, или Джей Ди, или кем она себя объявит в этом году. Даже на ее повязку почти никто не реагирует.
В чем же дело? После нее кто-то еще совершил самоубийство, и даже более эффектное? И она – уже устаревшая новость?
Джейд забегает в женский туалет и достает с дальнего зеркала, над которым на кафельной плитке выведено «Станция шалавы», подводку для глаз, одну на всех – это нацарапала какая-нибудь оторва, которая не опустится до общаковой подводки, боясь подхватить глазную инфекцию, либо мать этой оторвы лет пятнадцать назад.
Пережить день без своих черных окуляров для Джейд невыносимо.
Она широко распахивает глаза, начинает малевать черные, как у енота, круги, вжимая лицо прямо в зеркало, и вдруг сзади раздается голос:
– Похоже, в этом году ястребов будет тридцать два.
Джейд меняет фокус и видит в зеркале отражения Рики Лоулесс и Греты Диммонс, девчонки несутся к выходу, их слова воздушным шаром плывут следом, зависают в воздухе, и у Джейд есть возможность их обдумать.
Тридцать два ястреба в школе Хендерсона?
Считая, что Джейд вернулась к учебе… ясное дело, она не фанат математики, но разве без нее выпускников не тридцать? Либо ее посчитали два раза, раз уж она воскресла из мертвых, либо какой-то умник перепрыгнул в выпускники, пропустив один класс?
Важно другое: не все ли ей равно? Позволит ли она Рике и Грете занять хотя бы один процент драгоценного пространства ее мыслей? Единственная причина, по которой они вообще считают выпускников, – обе готовят школьные подарочные фото, то есть отвечают за фотографии класса,
