ием.
Имена, характеры, места действия вымышлены или творчески переосмыслены. Все аналогии с действительными персонажами или событиями случайны.
Охраняется законодательством РФ о защите интеллектуальных прав.
Воспроизведение всей книги или любой ее части воспрещается без письменного разрешения издателя.
Любые попытки нарушения закона будут преследоваться в судебном порядке.
Innocent in the Ivory Tower
© 2011 by Lucy Ellis
«Плененная невинность»
© ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2014
© Перевод и издание на русском языке, ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2014
Глава 1
Алексей Ранаевский пересек залитый светом конференц-зал и взял со стола газету, неосторожно забытую кем-то из его подчиненных.
Он ясно сказал, что не желает читать никаких статей о трагедии, случившейся с Куликовыми, но теперь, когда он уже немного оправился от потрясения, его странным образом привлекало то, что нельзя было назвать никак иначе, кроме как цирком вокруг трагических событий. Вопрос о том, как утихомирить журналистов, сейчас был его главной задачей. И лишь потом у него будет возможность подумать над тем, как пережить потерю лучшего друга.
На третьей странице газеты была фотография Леонида и Анаис на гонках в Дубае. Лео запрокинул голову, смеясь; его рука лежала на тонкой талии Анаис. Они были красивой парой. А рядом с их фото было как раз то, чего Алексей не хотел видеть, – покореженная в аварии машина. «Астон-мартин» 1967 года, любимая «малышка» Лео превратилась в груду железа и сломанных электронных приборов. В такой аварии у Лео и Анаис не было ни малейшего шанса выжить…
Под фотографией располагался комментарий, изобиловавший восторженными эпитетами в адрес красоты Анаис и работы Лео в ООН. Пробежав взглядом по странице, Алексей резко вдохнул.
Константин Куликов.
Костя.
Увидев его имя в газете, Алексей ощутил всю реальность навалившегося на него кошмара. Слава богу, фотографии мальчика в газете не было. Лео очень ревностно охранял свою частную жизнь: Анаис была излюбленным объектом внимания прессы, но об их семейной жизни знали лишь близкие и друзья. Алексей восхищался Лео и следовал его примеру сам. Более того, Лео для него был как раз той самой семьей, и поэтому терять его было особенно тяжело.
– Алексей?
Он резко вскинул голову. В течение нескольких мгновений он не мог вспомнить ее имя.
– Тара, – наконец отозвался он.
Даже если она и заметила паузу, на ее прекрасном лице это не отразилось. Это лицо приносило ей по несколько миллионов долларов в год за съемку в рекламе, куда она ушла, потерпев неудачу на актерском поприще.
– Все тебя ждут, милый, – ласково проговорила она, забирая газету из его рук.
Алексей ни разу в жизни не ударял женщину и не собирался этого делать сейчас, но все его тело напряглось от злости.
Тара с вызовом подняла подбородок. Она была храброй женщиной – и именно это влекло его к ней.
– Хватит читать эту чушь, – резко сказала она. – Тебе пора собраться с силами, выйти к людям и забыть о своих проблемах.
Все, что она говорила, он и сам знал, но что-то в его мозгу будто заклинило. Он не плакал о Лео и Анаис, как не плакал и о своих умерших родителях, но теперь им овладело странное чувство, с которым он не мог справиться. И причиной этому было имя ребенка, напечатанное в газете.
Костя.
Костя, оставшийся сиротой.
А для Тары всего лишь «проблема».
– Ничего, подождут еще, – холодно ответил он. – И вообще, во что ты тут вырядилась? Это семейная встреча, а не вечеринка.
Тара хмыкнула:
– Семейная?! Я тебя умоляю! Эти люди никакая тебе не семья. – Она коснулась его бока рукой с ярким маникюром. – И вообще, ты привязан к семье не больше, чем бродячий кот, – добавила она, спускаясь рукой к ширинке его брюк. – Большой, наглый, дикий кот. Очень большой. – Ее рука легла на его член. – Не желаешь ли поразвлечься, дорогой?
В нем по привычке проснулось желание, но секс не входил в его планы еще с раннего утра понедельника, когда Карло, его помощник, сообщил ему печальную новость. Он помнил, как зажглась лампа, как Карло тихим голосом рассказал ему все, как было. Потом он лежал один на широкой постели, а вокруг него – пустота. Тара была рядом, уснувшая тяжелым сном под действием снотворных. Не женщина, а всего лишь тело. А он был один.
«Я больше никогда не займусь любовью с ней», – подумал
