из-за ближайшего поворота русла Камчатки показывается прогулочный теплоход. Беленький такой, нарядный.
– Эй! Эй! Ворон! – Олег стучит ладонью левой руки по чёрному лодочному борту, а правой указывает на теплоход.
Костька встревоженно оборачивается. Лодка тут же закладывает крутую дугу, через некоторое время оказывается за длинным лесистым островом и въезжает – заострённым носом – в густые камышовые заросли. Старенький мотор, болезненно чихнув несколько раз подряд, затихает.
– Как думаешь, они нас засекли? – спрашивает Олег.
– Наверняка.
– И что теперь будет?
– А ничего, однако, – легкомысленно пожимает плечами шаман. – Подумаешь – засекли. Двое нацменов, не считая самоедской собаки, плывут куда-то по своим повседневным делам. Например, однако, на рыбалку. Бывает. А на кораблике, небось, сплошные интуристы…
Теплоход, тем временем, приближается, следуя руслом Камчатки по другую сторону от острова. Долетает негромкая музыка, которая – через минуту-другую – преобразуется в песню:
Мартовские проводы. Мартовские сосенки.
И прощальной суеты – нам не избежать.
Мартовские хлопоты. Мартовские просеки.
Через сутки с хвостиком
Вахту мне стоять.
Будешь ждать? Не будешь ждать?
Ты ответь, любимая.
И разлуке долгой – нам не помешать.
Ты не плачь, пожалуйста, нежная, ранимая.
Через сутки с хвостиком
Вахту мне стоять.
Море там огромное, мрачное и глупое.
От сомнений этих – нам не убежать.
Ты моя – росинка. Ты моя – голубка.
Через сутки с хвостиком
Вахту мне стоять.
А погода нынче – тихая, отличная.
И весна собралась в гости к нам опять.
Ты моё – Пророчество. Ты моё – Величество.
Через сутки с хвостиком
Вахту мне стоять…
Дальняя дорога – снова в Путь позвала.
Дальняя дорога, глупая стезя.
И играл оркестрик – на краю вокзала.
И хмельно орали – вслед – мои друзья.
А тебя там не было. Вот, такая песня.
Чёрный ворон – с неба – громко прокричал,
Мол, не быть вам, голубки, никогда уж вместе.
Семафор – в поддержку – жёлтым замигал.
И вагончик тронулся. Небо раскололось.
На стекле повисла – дождика слеза.
И мелькнули – звёздами. На краю перрона.
Серые – как омут, милые глаза.
И мелькнули – звёздами. На краю перрона.
Серые – как омут. Милые глаза…
Мартовские проводы. Мартовские сосенки.
Все с иголок сбросили – зимние снега.
Я вернусь однажды. На изломе осени.
И тогда с тобою – будем навсегда.
Я вернусь однажды. На изломе осени.
И тогда с тобою мы – будем навсегда…
Глава
