жизнь, но не имел с ней решительно ничего общего.
Больше всех волновалась Ада:
– Папочка говорил мне! – причитала она. – Говорил! А вы не слушали.
– Ада, – качала головой считавшая себя самой взрослой и осознанной Иви. – Сестра Александра уже объяснила, что он отравился. Он ведь лопает больше всех, ничего удивительного! Вы же знаете, что чревоугодие…
– Но, мы ели одно и то же… – возражал Боузи. – Почему мы тогда не заболели?
– А вот прочитаешь библию как следует и все про грехи поймешь! – недовольно фыркала всезнайка Ив. Казалось, на этот раз девочка не была полностью уверена в собственных словах, а потому остро реагировала на справедливые замечания. – Бог все видит, Зи-зи. Ему лучше знать.
– Если Бог все видит, то почему же он такой жестокий… – мрачно отозвался мальчик.
– Ах, Боузи! – впервые огрызнулась на своего фаворита Иви. – Побойся таких слов, иначе я пожалуюсь на тебя сейчас же!
С тех пор тему наказания Самсона Создателем дети не поднимали. Лишь пытались позаботиться о брате как могли.
Ада приносила Самсону еду и воду прямо в постель по поручению сестры Александры, Тигги и Тина несли ответственность за чтение утренних и вечерних молитв у кровати больного вслух, а Боузи и Иви предпринимали всяческие попытки разговорить мальчика.
– Самсон, ну расскажи нам про послушания с господином Камероном… – уговаривала его Ив, мягко поглаживая по руке. – Может, и силы появятся…
– Или про что-то другое… – робко подхватывал Боузи. Болезнь Самсона, казалось, помогала ему чувствовать себя увереннее. То, что кому-то рядом было значительно хуже, чем ему самому, заставляло еще недавно безымянного Малыша ценить то, что он уже имел.
– Пить… – только и отвечал названый брат.
Тяжелее всего давались привычные будни. Несмотря на то, что детскую спальню теперь омрачало страдание тяжело дышащего, мертвенно бледного Самсона – все шло своим чередом.
Расписание подопечных приюта настоятельницы было нехитрым и повторялось изо дня в день:
– подъем в шесть утра и часовые утренние чтения в святом уголке;
– завтрак;
– первый этап послушаний с сестрой Александрой, включающий в себя обучение базовым наукам;
– обед в час дня;
– второй этап послушаний, с дисциплинами «Закон божий», «Основы христианской культуры» и «Церковное пение»;
– два часа на игры на территории сада и первого этажа;
– ужин в восемь часов вечера;
– часовые чтения молитв на ночь;
– отбой ровно в девять.
Исключением в графике теперь предполагались лишь индивидуальные занятия с господином Камероном. Однако, как он объяснял детям, посвящение в новые знания ждет каждого, но поочередно и никак более.
– Мы ждем, пока восстановится наш дорогой мальчик, куколки, – повторял Камерон
