пол с белым, как у покойника, лицом.
Распоряжавшийся ревизией железного шкафа Хоу Лянпин быстро нагромоздил в гостиной гору из денег. Расхаживая вокруг нее, он вытянул из кармана мобильник и связался с дежурным прокуратуры, договорившись о смене дежурства, а также о том, чтобы связались с банком и привезли несколько счетчиков банкнот. Всё было выполнено в срочном порядке; банк прислал двенадцать машинок для счета банкнот, из которых шесть в итоге перегрелись и вышли из строя!
Сменная дежурная бригада приехала быстро. Хоу Лянпин приказал Сяо Ханю с коллегами сопроводить Чжао Дэханя.
Сяо Хань помог дрожащему и трепещущему Чжао Дэханю подняться с пола и встать на ноги, и они направились к выходу. Внезапно Чжао Дэхань обернулся и жалобно сказал Хоу Лянпину:
– Хоу… Начальник Хоу, я… Могу ли я еще разок пройтись по этому дому? Ведь я уже больше сюда не вернусь!
Хоу Лянпин изумился, с горькой усмешкой покачав головой:
– Ну ладно, загляните в последний раз!
Чжао Дэхань в наручниках прошелся по апартаментам. Было видно, как тяжело ему их покидать. Он будто хотел, чтобы каждая мелочь врезалась в память. В конце концов Чжао Дэхань потерял самообладание: внезапно бросился на гору денег посреди гостиной или, как ему, возможно, казалось, на золотые колосья, и горько зарыдал в голос. Скованными руками он гладил пачки старых и новых купюр; его конечности и тело жутко сотрясались. Жизнь завершилась поражением в тот самый момент, когда в руках, казалось, было всё. Но ценой этого «всего» стали нравственность, совесть, достоинство, а в итоге он остался у разбитого корыта. Это ли не сокрушительный финал?
Надрывные рыдания Чжао Дэханя, от которых волосы вставали дыбом, гулко разносились эхом по апартаментам…
Перед рассветом, в четыре утра, радио наконец-то принесло хорошие вести: грозовой фронт над Пекином переместился, самолеты могут вылетать. Увлекаемый людским потоком к выходу на посадку, Хоу Лянпин наконец-то смог облегченно вздохнуть.
То, что должно было уйти, ушло, а то, что должно прийти, как ни крути, явно приближалось. Пекинский грозовой фронт будто рассеялся, вот только не переместилась бы гроза в провинцию N… Хоу Лянпина не покидало предчувствие, что надвигается антикоррупционный шторм, который, вполне возможно, заденет и его бывших учителей, и однокашников. Слухи, появившиеся с началом дела Дин Ичжэня, время от времени затихали, но потом разносились вновь и, похоже, вряд ли могли остаться только слухами…
Глава 2. Долгое совещание
Дин Ичжэнь – ключ ко всему большому делу, а его задержание – решающий момент. Чэнь Хай это понимал, но главный прокурор Цзи Чанмин, похоже, не понимал вовсе. Или же как раз потому, что дело было столь важным, прикидывался, будто не понимает. Чэнь Хай едва не умолял начальство: нельзя пренебрегать ордером на арест, выданным Хоу Лянпином от имени Главного управления по противодействию коррупции. Если что случится – ответственность ляжет на соответствующий департамент провинции! Цзи Чанмин же стоял на том, что сначала надо доложить
