не имею. Это знают только заклинатели.
Нуру произнесла несколько слов через плечо, в ответе императрицы Сичи прозвучала какая-то обреченность. Нуру посторонилась и впустила меня.
Я столько раз хотела снять эту проклятую маску с тех пор, как Лео впервые повязал ее мне на голову, и под спокойным изучающим взглядом Сичи едва не сделала этого. Я сжала руки в кулаки и поклонилась.
– Ваше величество.
– Капитан.
Если бы такую ошибку допустил кто-то другой, я списала бы ее на плохое знание левантийского, но госпожа Сичи, как я уже начала понимать, ничего не делала просто так.
Мужчина, сидевший рядом с ней, повернулся, и я с удивлением узнала сына светлейшего Бахайна. Я никогда не говорила с ним, знала только в лицо – молодой человек с мягким голосом и легкой улыбкой, которой он меня и одарил, хотя его взгляд метался по моей маске, пытаясь зацепиться хоть за какую-нибудь черту.
Нуру закрыла дверь и присоединилась к нам.
– Дишива, полагаю, ты не знакома с лордом Эдо Бахайном, сыном и наследником светлейшего Бахайна и двоюродным братом Сичи, – сказала она и обратилась к лорду Эдо в том же тоне.
Я услышала его имя, как, должно быть, и он слышал свое.
– Сними свою маску и присоединяйся к нам, капитан, – вместо Сичи сказала Нуру и указала на свободную подушку у стола.
Это была проверка, судя по тому, как пристально она наблюдала за мной. Если я послушаюсь, они поймут, что я осталась сама собой. Если нет, то я точно марионетка Лео. Что ж, я ведь хотела проверить, как далеко простирается моя свобода. Я находилась в помещении, и никто не мог ожидать, что я стану пить чай, не снимая маски. Да и сам Лео никогда не носил ее в присутствии Сичи. Вот и увидим, могу ли я жить по его стандартам.
Я спустила маску на шею, как часто делал Лео. Сердце тяжело колотилось в груди. «Я убью всех твоих Клинков и их лошадей. Даже твоего драгоценного Итагая, и заставлю тебя его съесть».
Сичи мрачно улыбнулась, но кивнула, когда я опустилась на ослабевшие колени, чтобы присоединиться к ним. Она налила пиалу чая и подвинула ко мне, не переставая что-то говорить.
– Я рада, что ты еще распоряжаешься собственным разумом, – перевела Нуру. – Но тогда почему же ты согласилась на церемонию?
– Можно подумать, у меня был выбор, – огрызнулась я. Но она, по крайней мере, не считала меня потерянной, как многие мои соплеменники. – Боюсь, я подвергаю тебя опасности своим присутствием.
– Так же, как я подвергаю тебя опасности, разрешив остаться. Он следит за мной со своего возвращения.
Нуру закончила переводить, пока Сичи наполняла пиалу лорда Эдо и обменивалась с ним краткими репликами, оставшимися без перевода.
– Он знает, что мы сделали, – сказала я.
– Знает, – согласилась она устами Нуру. – Но он не смеет сделать мне что-то плохое или попытаться как-то использовать. Мы думаем, это потому, что его власть здесь еще слишком непрочна, чтобы рисковать рассердить светлейшего Бахайна.
