сть неначерченные миры, о которых пока никто не подозревает… Они существуют рядом с нами. Надо только уловить их мгновенный полёт над нашим сознанием. Тогда можно ощутить эту невидимую стену, разделяющую нас. Через которую можно иногда пройти туда и обратно, и вернуться домой. Если при этом нигде не потеряешься…
Вот где-то там, в неизвестности, и находится этот необычный город Пѐарлеот. На одной из его улиц, где невысокие дома из старого кирпича покрывает тёмно-зелёный драконий плющ, обвиваясь своими пушистыми ветками аж до самого высокого, пятого этажа, живёт зеленоглазый рыжий мальчишка. Тили́ус. Он любит выглядывать по утрам в круглое окно и смотреть на то, как фиолетовые насекомые, похожие на наших шмелей, сражаются за ароматную пыльцу на цветах плюща.
Обычно этого мальчишку мог разбудить только запах вкусных оладий по утру. Особенно, когда на дворе каникулы. Но гудение фиолетовых пчёл вдохновляет его: мальчишке кажется, что это ‒ его солдаты, которые идут на штурм крепости, сражаясь не за оранжевые цветы, а яркие штандарты противника. Впрочем, ему никогда не хотелось поймать шмеля живьём ‒ все знают, что это принесёт неудачу.
Тили́ус, как и все, верит в то, что рыжий цвет волос оберегает его от неприятностей, и что на его лицо в детстве пролился золотой свет солнца. Оттого и веснушек на нём не счесть.
Однако вот он, стоит перед зеркалом и пытается водой выпрямить свои курчавые волосы. Вчера, в результате одного из экспериментов, они завились так туго, что, кажется это уже навсегда. Всё-таки не надо было сыпать в банку столько жучиного перца и сразу поджигать. Но, кто ж знал, что так оно обернётся? На то и нужны эксперименты, чтобы понять, что получится.
Мальчишка ещё раз побрызгал на волосы водой из умывальника, попробовал причесаться, но расчёска выплюнула пару зубцов.
‒Безобразие! ‒ в который раз прошипел Тили́ус, безуспешно пытаясь вернуть всё, как было, ‒ Меня же задразнят девчонкой!
Он сердито бросил щётку на пол, и, почесав в затылке, плюхнулся на диван, который терпеть не мог такого с собой обращения. Диван, издав лёгкий щелчок, сложился, оставив незадачливого экспериментатора внутри.
Торчащие наружу ноги мальчишки беспомощно дёргались, пытаясь спасти хозяина.
‒ Му… пумусти муменя! ‒ промямлил Тили́ус, отплёвываясь от пыли. Диван не то глухо заворчал, не то утробно рассмеялся. Так, не надо было оставлять внутри него камни силы! Вот к чему приводит забывчивость!
‒ Мымы! ‒ возмущалась «начинка» диванного бутерброда. ‒ Оо-ох!
Диван разжал свои мягкие челюсти и малость помятый хозяин вылез наружу.
‒Бессовестный и наглый… Аа..! ААПЧ-ЧХИИИ!!! ‒ проговорил Тили́ус, чувствуя, как вековая пыль окутывает его туманом.
Диван сердито затопал латунной ножкой.
‒ Ладно, не сердись, ‒ примирительно сказал Тили́ус, почёсывая нос. ‒ Я больше не буду, ‒ и осторожно опустился на краешек дивана.
Вот он ‒ подарок прабабушки. Никогда не стоит забывать, что мебель, подаренная феей, будет иметь свой особый характер. Поди уживись с таким! Мальчишка содрогнулся при мысли, что могло бы случиться, если б диван был менее отходчив.
Прабабушка, у которой в родне были суровые горные феи, всегда одаривала внука по праздникам, но на беду, как и он, очень любила эксперименты. Тили́ус очень радовался, когда ему приходилось бывать у прабабушки дома, где каждый шкаф или картина были полны неразрешимых для него загадок. Поговаривали, что в молодости Лимлоцеона была невероятно красива, и другой волшебник, ухаживая за ней, сумел упрятать в картины своих конкурентов. Никто не знает, как было на самом деле, но мимо полотна с оскалившимся волком Тили́ус старался проходить как можно тише и всегда затаивал дыхание, чтобы волк его не учуял…
Занятия “чепухологией„ по мнению мальчишки было самым бессмысленным видом экспериментов прабабушки: ну, скажите, зачем давать волю и характер вещам, когда их задача просто быть и выполнять своё назначение?
Его мысли опять вернулись к дивану с голубой обивкой, который чуть не сожрал паренька. Как хорошо, что у прабабушки есть ещё множество других интересов, а то с такими сюрпризами и свихнуться недолго.
Тили́ус икнул и начал спускаться по узкой витой лестнице на запах оладий. В этом году можно будет пойти на дополнительные курсы по управлению ездовыми вивернами. Жаль только, что жать придётся ещё целых пять лет, пока на сам деле разрешат ездить на них. Но и до восемнадцатилетия можно обжаться с этими удивительными существами, или даже пойти после курсов работником в вивернарий. Конечно, ухаживать за крылатыми очень не просто, но ещё много времени впереди и будет, чему научиться. Главное, уметь управлять своим гневом, потому, что иначе виверна будет чувствовать гнев, яриться и дышать на всех огнём.
Когда были деревянные дома, штрафы за гнев были настолько велики, что многие
