м и чувственном видении духов святителя Игнатия – хорошая вещь. Перечитываю вслух. – Э.В.
– А мне он тяжеловато дается. Свт. Феофан Затворник понятнее.
– Игнатий – аристократ, и современник наших писателей. Насколько в 19 лет сокрушительно действовали на меня его сочинения, до Церкви, настолько сейчас его ценю и с благоговением прибегаю. Хотя таких чудес, какие были с Феофаном Затворником, с Игнатием не были. Святитель Феофан здорово помог нам с Алесенькой прийти в Церковь, чудесным образом послав одну и ту же свою книжечку нам обоим – только мне с голубой обложкой, а ей с розовой – выдержки из писем. И мы оба читали эту книгу, еще не зная друг о друге, каждый в своем отчаянном состоянии и положении, и он помог, и успокоил и похлопотал о нас обоих. Особенно теплое чувство у меня к нему потому, что, нося имя Богоявления он и преставился на этот праздник, а у меня папа родился в этом день, 19 января. И квартира у Алесеньки оказалась 119 – тоже 19 января. Не знаем мы, как сильно близки нам Святые…
Было время, когда много дней подряд засыпал я, складывая руки крестом на груди, в такой же позе и просыпался… И однажды, так пробудившись, сказал, что приходил Игнатий. Что было, что видел – ничего не помню. Осталось тайной.
Распни за то, что Он смиренный…
– Шумит народ, тупой и дикий,
Бунтует чернь. Как в оны дни,
Несутся яростные крики:
«Распни Его, Пилат, распни!
Распни за то, что Он смиренный,
За то, что кроток лик Его.
За то, что в благости презренной
Он не обидел никого.
Взгляни – Ему ли править нами,
Ему ли, жалкому, карать!
Ему ли кроткими устами
Своим рабам повелевать!
Бессилен Он пред общей ложью,
Пред злобой, близкой нам всегда,
И ни за что к Его подножью
Мы не склонимся никогда!»
И зло свершилось! Им в угоду
Пилат оправдан и омыт,
И на посмешище народу
Царь оклеветан… и… убит!
Нависла мгла. Клубятся тени.
Молчат державные уста.
Склонись, Россия, на колени
К подножью Царского Креста!
– Чьи стихи?
Мария Феодоровна говорила, что Ее Сын слишком мягок и добросердечен и не умеет ставить людей на место… – Э.В.
– Бехтеев Сергей Сергеевич
– Да-да, помню его.
Как бы вот и сейчас повторно не убили бы Царя…
Рабов-то Его мучают крепко, а вся «шушера» – наверху…
Эх, годы-скороходы, медленно вы тянетесь и тяжело ложитесь на душу… Ну ничего, если не отойдем от креста, будем победителями.
– В смысле «не убили бы Царя»?
– Царь – хранитель Православия, вот был Батюшка Николай – островок Царской Николаевской Святой Руси, Царь – к нему автобусы возили по несколько сот человек в день, к 90-летнему старцу, а по ночам в домик ломились «паломнички», оклеветали келейниц во всех смертных грехах, наследие духовное его никому не нужно, даже на кладбищенских вратах образ мученика Григория, написанный по его благословению, замазан образом Елизаветы Федоровны, о которой он говорил, что она не имела части в Царском кресте…
И сейчас есть Царь, есть удерживающий – только теперь уже не островки, а только уголки Православия…
По себе скажу, что медленно убивают каждый день – и иначе просто не могут – а что сделают с настоящим Царем – не трудно представить.
– Не знаю, кого из ныне живущих и правящих у нас можно назвать «удерживающим».
– Они не правят, они менеджерят, в кладовщиках сидят и под запретом живут по своим домам.
Есть еще редкие диаконы и батюшки, но все гонимые и забитые – все спешат быстрее за миром, чтобы неминуемо свернуть себе шею в недалеком будущем… Будут растерзаны зверьем страстей.
Нормальное положение Церкви – быть распинаемой миром, который распял Господа, и духовные плоды могут быть приносимы только в терпении страданий, клевет и скорбей, а где гонение – там верный признак присутствия Духа Божьего, и святитель Феофан об этом писал не так давно в своих Мыслях…
